Сергей Зверев - Присяга десантника

Незнакомец вновь оказался прямо возле нее. Сняв с плеча рюкзак, он протянул его журналистке:

– Вот, это еда и питье на первое время. Я думаю, вам лучше будет покинуть это место.

Француженка, явно не ожидая такой щедрости, на мгновение даже смутилась.

– Я объясню, как добраться до ближайшего села.

Незнакомец принялся описывать маршрут, по которому можно выйти отсюда как можно короче и безопаснее.

– Скажите, а вы считаете это нормальным, что один из совладельцев канала занимается подобной мелочевкой?

Журналистка задумалась, этот вопрос ее насторожил.

– Ну... я думаю, нет. Честно говоря, подобное впервые случилось в моей работе.

Незнакомец стоял всего в метре от девушки, и она решилась сделать снимок. Элен медленно развернула руку и навела телефон на мужчину. Но тот был начеку. Уловив это движение и сделав резкий выпад, он выхватил телефон из рук Элен.

– Я думаю, мы обойдемся без фотографий, – произнес неизвестный, пряча трубку к себе в карман.

Девушка от досады стиснула зубы.

Вдруг мужчина неожиданно выпрямился, словно что-то услышал. Спустя пару секунд до них донесся хруст веток.

Незнакомец поднес палец к губам, приказывая замолчать. Неожиданно тишину разорвал резкий крик у них за спиной:

– Стоять! Руки вверх! Положить оружие!

На площадке появились Джабелия и его люди. Они направили свои автоматы на человека в маске.

Элен затаила дыхание. Спецназовцы были явно настроены решительно. Джабелия еще раз повторил приказ. Незнакомец медленно положил автомат на землю перед собой и поднял руки над головой. Джабелия двинулся к нему, намереваясь отбросить оружие сторону и стащить с неизвестного маску. Подойдя поближе, грузин уже собирался ногой отшвырнуть автомат, но тут человек в маске неожиданно сделал рывок вперед и, повернувшись, мощным ударом ноги отправил Давида в нокаут. Затем, мгновенно совершив немыслимый кульбит, он подхватил свой автомат. Один из грузинских спецназовцев, находившийся рядом, даже не успел ничего сообразить, как схлопотал сильнейший удар прикладом в челюсть. Незнакомец рванул в сторону зарослей и в два счета скрылся из виду. Несколько спецназовцев успели выстрелить, но это не принесло никакого результата.

Пробираясь через заросли, Батяня – а это был он – наконец-то смог скинуть маску, которая изрядно ему надоела. «Ушел, – подумал майор, – но впредь надо быть осторожней».

Джабелия лежал на камнях, приходя в себя. Элен подбежала к нему:

– Это был не тот! – выпалила она.

– Черт! – выдохнул Давид, вставая на ноги и отряхиваясь.

Спецназовец приходил в себя.

– Самое обидное, что я знал о таком приеме, – произнес он вслух, – меня ему когда-то научил товарищ-десантник. Не думал, что он так распространен...

Очухавшись, Джабелия с интересом стал рассматривать рюкзак, полученный француженкой от неизвестного. В нем оказалась пара бутылок воды и еда. Грузин задумчиво покачал головой.

– Видимо, ты права, это не террорист...

Последние лучи уходящего за горизонт солнца слабо освещали пустынную улицу на краю селения. Деревня в горах и без того никогда не славилась особо бурной жизнью, а здесь, на отшибе, и вовсе царила тишина. Старенькие, обшарпанные домики строились, как казалось, в хаотичном порядке. Некоторые располагались чуть выше на холмах, другие же выглядывали откуда-то снизу. Дома имели солидный возраст – по сто, двести, а то и более лет. Во дворах, как обычно, пересекались веревки, на которых, развеваясь, словно флаги, висело белье. Под деревьями стояли небольшие ведерки, предназначенные для сбора фруктов. Вечерняя тишина лишь изредка нарушалась громким тявканьем собак. Казалось, что люди здесь живут в полной гармонии с природой.

Небольшой домик в стороне от селения выглядел совсем уныло. Потрескавшиеся стены и полуразвалившийся забор выдавали давнее отсутствие здесь жильцов. Сквозь маленькое, давно замусоленное от пыли и грязи окно можно было разглядеть небольшую комнату. В ней было пусто. Повсюду валялись куски бумаги, которые, по всей видимости, ранее служили обоями. Из мебели здесь присутствовала лишь длинная деревянная скамейка. В комнате царила духота.

На скамейке в неудобной позе – согнувшись и прижав голову к коленям – сидела пожилая женщина. Она была одета во все черное, традиционно символизирующее траур в большинстве стран. Однако в Грузии женщин в подобных одеяниях встречается гораздо больше. На это есть свои причины – траур здесь носят ровно год, притом – даже по очень дальним родственникам, иногда – по друзьям и соседям. Учитывая многодетность традиционных грузинских семей, а также клановые и дружественные связи, выходит, что едва ли не половина грузинок траур не снимают по несколько лет и более. Конечно, в крупных городах, наподобие Тбилиси или Кутаиси, эти традиции не всегда соблюдаются. Но в деревнях, как известно, они куда более сильны...