Александр Бушков - Возвращение пираньи

— Помилуйте, сеньор! — проворно развел руками бородатый толстяк. — Это Ирупана, клянусь…

Но его взгляд невольно метнулся к столу с разложенными картами. Предугадав его следующее движение, Мазур оказался у стола раньше. Отшвырнув локтем дышавшего в ухо капитана, нагнулся.

Чтобы во всем разобраться, потребовалось совсем немного времени — его учили читать разные карты, морские, речные, сухопутные, любых разновидностей…

Да и тоненькая булавочка с синей головкой облегчала задачу — несомненно отмечавшая нынешнее местонахождение корабля, она была воткнута у берега реки, называвшейся совершенно иначе. Чем хорош испанский язык, чем он схож с русским — как пишется, так и произносится…

— У-а-к-а-л-е-р-а, — по буквам, громко прочитал Мазур.

Вот и Ирупана… карта выполнена в масштабе «два километра в сантиметре», подробнейшая… Ирупана и Уакалера образовывают почти идеальную букву «V», ну-ка, прикинем… от того места, где от Ирупаны ответвляется Уакалера, до их нынешней точки — километров сто, видимо, в Уакалеру свернули ночью, шли по ней до рассвета…

— Сеньоры, каюсь! — плачущим голосом возопил капитан. — Мне было неловко признаваться в столь нелепой ошибке… Этот сопляк, Хесус… помощник… ночью перепутал бакены, я на него полагался полностью, а оказалось, мы всю ночь шли по…

— Молчать, — сказал Мазур, и капитан покорно заткнулся.

— Врет? — с нехорошим интересом спросил Кацуба.

— Как сивый мерин, — кивнул Мазур. — Булавочку тоже помощник воткнул?

— Нет, я только что определил наше место…

— Его беда в том, что он наткнулся на профессионала, — громко, через плечо сообщил Мазур напарнику так, словно капитана здесь не было вовсе. — Все эти затейливые приборы, которые ты тут видишь, — стопроцентная гарантия против того, чтобы заблудиться так нелепо, как нам об этом только что пытались спеть… Бог ты мой, какая аппаратура, от лучших фирм… Вот это — курсограф. Отличный, джаповский. Сам сигнализирует о малейшем отклонении от курса. А эта штуковина именуется одограф. В любую минуту покажет истинное положение судна на карте. Это — радиосекстант. Все включено, все работает, понимающему человеку одного взгляда достаточно, чтобы знать: именно на этот курс приборы и были заранее настроены… Я так прикидываю, вчера вечером им этот курс и задали. Задали . Целеустремленно шли именно сюда. Будут возражения из зала?

На капитана жалко было смотреть. Он даже не сопротивлялся, когда Кацуба, ради психологического воздействия приложив пару раз по почкам, швырнул его в угол. Там толстяк и остался — растеряв остатки вальяжности, хныча, косясь на их оружие, что-то возбужденно тараторя по-испански, то и дело вытягивая руку над полом, словно отмечая высоту невидимых, невысоких столбиков.

— Детушки малые, — холодно сказал Кацуба. — Мал мала меньше. Ну а дальше идет стандартный набор: запугали-затянули-запутали… Он понятия не имеет, каковы цели этих коварных бандитов и ради чего корабль загнали именно сюда, просит душу отпустить на покаяние, детушек не сиротить, обещает со следствием чистосердечно сотрудничать…

— Понятия не имеет о целях, говоришь? — задумчиво протянул Мазур. — Постереги-ка его, скота…

Он выбежал из рубки, грохоча подошвами, ссыпался по белой лестнице и кинулся на корму. Ольга в позе заправского ковбоя — ноги широко расставлены, винтовка на сгибе руки — стоит метрах в десяти от плотной толпы, где чуть слышно похныкивают женщины, поскуливают детишки, угрюмо молчат мужчины…

— Отойди-ка, — сказал Мазур.

Оттеснил ее с огромной, квадратной, натуго затянутой брезентом крышки грузового люка. Торопливо, но без лишней суеты принялся развязывать узлы, распутывать петли желтого троса. Одна сторона… вторая… третья…

Отбросив пинком некстати попавшийся грязный чайник, не без усилий оттащил в сторону огромный брезент. Сделал несколько шагов в сторону толпы, секунду поразмыслив над лингвистическими проблемами, выбрал английский:

— Ты! Ты! Ты! Сюда, живо! Дружненько взялись, дружненько подняли… раз, братцы, раз!

Быть может, те, в кого он наугад тыкал пальцем, английского и не понимали, но его жесты были отнюдь не загадочными. Трое мужчин бочком-бочком выбрались из толпы, постояли, помялись и, убедившись, что никто их не собирается расстреливать, двинулись к люку.

— Тьфу ты! — воскликнул Мазур. — Ну и замотался же! Ольга, переведи им — пусть поднимут люк… Я и забыл, что рядом переводчик…