Александр Бушков - Возвращение пираньи

Мазур, честно признаться, ни о чем особенном не думал. Как-то отстраненно констатировал, что эта история и в самом деле чрезвычайно походит на правду. Подобное могло случиться — из чего еще не вытекало автоматически, что случилось …

Он повернулся к напарнику. У Кацубы было жесткое, застывшее, нехорошее лицо, выражавшее скорее злость, чем разочарование.

— Это интересно, — сказал подполковник. — Крайне завлекательно, весьма походит на правду. Пытаюсь отыскать логические изъяны, но получается плохо…

— Естественно, — хмыкнул Франсуа. — В правде, знаете ли, не бывает изъянов. Горькое бывает, ошеломляющее, приятное, удручающее, но вот чего нет, так это изъянов.

Кацуба задумчиво сказал:

— Среди того, чем мне на службе забивали голову, были и азы психиатрии. Помню высказывание корифея, вот только фамилию забыл… Понимаете, какая штука — сумасшедшие как раз и отличаются порой безукоризненной логикой. Превосходящей даже логику нормального человека. Одна ма-аленькая оговорочка: чтобы построить непробиваемую, суперлогичнейшую систему, наш шизофреник делает одно-единственное допущение … и вот как раз оно-то насквозь ложно, нереально — вроде марсиан, из-за стены облучающих загадочными волнами. Что, как легко можно догадаться, автоматически обесценивает всю логику, всю систему, построенную на неверном допущении…

Франсуа слегка растерялся:

— Не хотите же вы сказать, что у меня поехала крыша и я все это придумал?

— Ну что вы, отнюдь, — с милой улыбкой сказал Кацуба. — Я другое имею в виду: в основе вашей безукоризненно логичной, чертовски похожей на правду истории может лежать качественно иное допущение. Иная исходная точка. Иные мотивы и иные побуждения… Мне прояснить свою мысль?

До Мазура уже дошло. Он подобрался, рука потихонечку стала двигаться к кобуре под полой легкого белого пиджака…

— Сидеть! — В руке у Франсуа появился блестящий пистолетик, скорее всего, упавший в ладонь из рукава. — Мужики, вы это что? Вы меня подозреваете? Только без дурацких прыжков, лады? Вы уж не дергайтесь… И ручки бы на стол, а? Нервный у нас нынче офицер пошел…

Положив руки на стол, Кацуба спокойно сказал:

— А почему бы и нет? Коли уж вы, милейший, настойчиво и часто подчеркиваете, что повидали всякого, должны понять: есть теоретическая вероятность, что вы, хороший мой, не более чем казачок засланный, пытающийся нам помешать…

— Да что за вздор! К вам меня привел Глаголев…

— Не доказательство, — процедил Кацуба.

— Дон Херонимо безошибочно давал вам коды, подтверждающие его полномочия…

— Но это ведь он давал, а не вы, — сказал Мазур, тоже сидевший с руками на столе. — Никто не предупредил, что вы вдруг начнете давать указания о свертывании… впрочем, это еще ничего не значит. Если вы будете так любезны и дадите соответствующий код, я готов подчиняться…

— Вашу мать! — прямо-таки взвыл Франсуа. — У меня-то он откуда? Кто мог предвидеть, что у Херонимо настолько расшалятся нервы, и он от нетерпения сунется сдуру под пулемет? Ну вы же сами освобождали Ларку, видели, как за ней прилетели…

— Это, увы, не доказательство, — сказал Мазур. — Мало ли как все это можно объяснить…

— Ну так объясни! — рявкнул Франсуа.

— Мне это не нужно, — сказал Мазур. — У меня есть четкие, не допускающие двойных толкований инструкции, есть приказ, задание. Есть процедуры, опять-таки не допускающие двойных толкований. Я готов верить всему, если мне предъявят предусмотренные правилами доказательства…

— Присоединяюсь к предыдущему оратору, — сказал Кацуба, сделав едва заметное движение.

— Сидеть! — прикрикнул Франсуа. — Добром предупреждаю: если кто-то из вас дернется, всажу пулю. У меня тоже есть инструкции и приказы, а еще мне очень хочется вернуться домой живым. Вы, умоляю, глупостей не делайте, я успею шмальнуть первым и не буду маяться угрызениями совести… Мужики! Ну что вы, как дети малые? Вы представляете свое положение? Я сейчас уйду, и вы останетесь здесь одни. Никакого снаряжения не будет, оно сюда не придет, поскольку никто и не собирался сюда забрасывать никаких аквалангов. Быть может, в родном Отечестве вас и решат выдернуть отсюда — тогда пошлют человека с должными кодами. Только за это время вас, во-первых, могут запросто пристукнуть, а во-вторых, еще не факт, что вас будут спасать. Была бы честь предложена, а от убытка бог избавил… Да чтоб вас черти… Ну что мне такое сделать, чтобы поверили? На иконе клясться? Или на этом графине? Все кончено , ясно вам? Не будет никаких аквалангов, не будет! Нет никакого самолета в озере! Нет там никаких трупов и чемоданчиков! Все деза, дымовая завеса, ложь, отвлекающий маневр! Что так смотрите? Какого вам еще рожна?