Александр Бушков - Возвращение пираньи

— Не рожна, а кода, — спокойно сказал Мазур, прикидывая: если стянуть под столом незашнурованную туфлю и отбросить ногой в сторону, отвлечется негр на шум или нет? Черт, ничего больше не предпринять…

— Ну вот что, — сказал Франсуа, очевидно, приняв какое-то решение. — Эту бодягу нельзя тянуть до бесконечности, надоели вы мне… Последний раз говорю: я ухожу, и вы остаетесь совершенно одни. Ну?

Мазур молчал. В другой обстановке он непременно попытался бы опрокинуть стол, рискнуть с броском — но знал, что с хорошим профессионалом такие штучки не проходят. Державший его под прицелом человек был не новичком, а потому в его руке была всерьез опасна даже игрушечка на 6,35. Нет шансов…

— Черт с вами, дуралеи, — сказал Франсуа словно бы даже с некоторым разочарованием на лице. — Могу вас заверить: лично я буду стоять за то, чтобы вас отсюда все же вытащить, послать человека с кодом, но меня могут и не послушать… Адиос, амигос!

Он плавно передвинулся вдоль стены, держа их под прицелом, достиг двери, на ощупь ее открыл, проскользнул бочком — и в замке скрежетнул ключ.

Оба моментально взмыли из-за стола, по въевшейся привычке хватаясь за оружие. Кацуба остановился у двери чуть растерянно. Высокая дверь, добротно сработанная годах в тридцатых, являла собой серьезную преграду. Конечно, будь они в акции , не церемонилась бы с ней и довольно быстро одолели даже без вульгарных штучек вроде стрельбы по замку (говоря по совести, чертовски неэффективный прием, получается лишь у киношных суперменов, а в жизни крайне легко заполучить рикошетом так, что мало не покажется). Да и бессмысленно выносить безвинную дверь, подняв шум на весь отель: если профессионал отходит, он непременно продумал все заранее, тех секунд десяти, что им потребуется на дверь, беглецу как раз хватит, чтобы ускользнуть, не привлекши внимания…

Кацуба бросился в другую комнату, загремел там чем-то, появился с унылым видом:

— Ни следа его вещичек. Все предусмотрел, заранее готовился.

— Но если он заранее все предусмотрел, значит, не собирался нам вредить — на это-то времени хватало…

— Ты что — ему веришь?

— А ты?

— Не знаю, — честно признался Кацуба. — То, что он тут наплел, чрезвычайно похоже на правду, но я в жизни насмотрелся на массу вещей, неотличимых от правды, однако не имевших с ней ничего общего… В конце-то концов, полковник, наше дело — не верить, а скрупулезно следовать приказам. Приказы и инструкции так специально и сформулированы, чтобы исполнитель проявлял инициативу лишь в предусмотренных случаях.

— Он еще будет меня учить науке приказа… — проворчал Мазур. — Слушай, надо же что-то делать…

— А… — Кацуба схватил телефонную трубку. Убедившись, что провод не перерезан, набрал две цифры и быстро что-то протараторил по-испански. — Сейчас придет портье с дубликатом ключа, наплетем что-нибудь… Меня другое волнует. Сказать?

— Не надо, — мотнул головой Мазур.

Он все прекрасно понимал и сам: после таких сюрпризов внутри группы, следует немедленно уходить. Менять место дислокации, запутывать след, свернуть с маршрута, о котором знал беглец . Это азбука, аксиома. Уходить туда, где на их появление просто не рассчитывают и не смогут вычислить новое логово — по крайней мере, с маху. Невозможно изменить одно: конечную точку маршрута, но тут уж ничего не поделаешь, что ж, бывали в похожих ситуациях, выкрутимся…

Буквально через полминуты в двери скрипнул ключ — явился почтительный портье, вмиг освободил пленников, получил свои чаевые, раскланялся и долго объяснял что-то в ответ на расспросы Кацубы.

Когда они оказались в коридоре и портье удалился, Кацуба объяснил:

— «Неро сеньор», черный сеньор, оказывается, еще сегодня утром расплатился за номер, унес вещички, однако предупредил, что номер должен оставаться за ним до тех пор, пока он не обсудит в нем свои дела с друзьями. У крыльца его ждала машина, никто, конечно, не запоминал марку и номер, да и ничего это нам не дало бы…

— Вот и я. Какие у нас нынче планы?

Не теряя времени, Мазур подхватил Ольгу за локоть и почти потащил на широкий балкон в торце коридора. Она ошарашенно подчинилась. Балкон выходил на тихую улочку, на нем никого не было, так что можно поговорить без лишних ушей…

— Нужно уходить, — сказал Мазур, не обращая внимания на отчаянный взгляд Кацубы, прямо-таки умолявший не пороть горячку. «Тоже мне, ментор, я и сам знаю, что следует делать…»