Александр Бушков - Возвращение пираньи

— Идите и в темпе собирайтесь — я о всех… Поедете с колонной в Барралоче. Если сеньора Сальтильо еще спит, что ж, придется вам попрощаться с нею через прислугу. Не тот случай, чтобы скрупулезно соблюдать этикет… Ну, что вы стоите?

Мазур, чересчур обрадованный, чтобы обижаться на приказной тон, повернулся и заторопился к особняку.

Взлетная полоса — вполне современная, залитая бетоном без малейших трещинок — примыкала к самому бедняцкому району Барралоче. Широкий пояс лачуг и хибар тянулся далеко, до самых холмов, плавными темно-синими изгибами вздымавшихся вдали. Правда, на взгляд Мазура, выглядел этот пояс нищеты несколько странно: практически над каждой неописуемой хижиной, окруженной грудами мусора, худыми собаками и голыми ребятишками, торчала телеантенна-тарелка.

— Из цикла «парадоксы и гримасы», — пояснил Кацуба, поймав его недоуменный взгляд. — Единственное окно в мир — народец-то поголовно неграмотный, ящик им все на свете заменяет…

— В Бразилии то же самое, я видела, когда была на карнавале, — сказала Лара.

Она стояла между Франсуа и Кацубой, прямо-таки приплясывая на месте от нетерпения и волнения. Трудами Франсуа и его, судя по всему, безразмерного кошелька Лара выглядела теперь, как модель с обложки престижного журнала, и эти недешевые шмотки носила, сразу видно, с привычной небрежностью. Смотрелась она ослепительно, что уж там, с трудом верилось, что совсем недавно уныло блистала на съемках домашнего порнофильма, а потом получала от благородных спасителей смачные пощечины и словесные выволочки. Отнюдь не Золушка, скорее принцесса из какой-то другой сказки, выставленная злой мачехой в темные леса, но в конце концов согласно сказочным законам полностью восстановленная в правах. Сегодня с утра она даже держалась совсем иначе, перестала язвить, хныкать и хамить, так что Мазур давненько уже взирал на нее без раздражения.

— Ага! — сказал Кацуба. — Вона-вона чешет… Этот?

Лара встрепенулась.

— Он, — сказал Франсуа, всмотревшись.

Белый самолетик, заходящий со стороны солнца, коснулся бетонки в дальнем конце полосы, пронесся по ней, сбрасывая скорость, с мощным свистящим лопотаньем подрулил и остановился метрах в двадцати от них. Небольшой «фалькон», рассчитанный на десяток пассажиров, дорогостоящая игрушечка серьезных дядей. «Деньгами пахнет, — оценил Мазур. — Большими…»

Кусок выпуклого белого борта — Мазур обратил внимание, что на самолете не было никаких опознавательных знаков, если не считать логотипа фирмы-изготовителя — распался на две половины, откинувшиеся вверх и вниз, нижняя превратилась в короткий трап. По нему тут же сыпанули четверо молодцов в безукоризненных костюмах, модных галстуках и темных очках, рассредоточились в темпе, перекрывая подступы. Торопясь значительно менее, по трапу спустился пятый, в отличие от бодигардов выглядевший представительнее.

— Семеныч! — Лара кинулась вперед с такой прытью, что едва не поломала каблуки об асфальт, повисла у него на шее.

Мазур до этого лишь в романах читал, как взрослые люди визжат от восторга. Лара как раз визжала, тормоша прилетевшего, что-то бормоча.

Сохраняя непроницаемое выражение лица, Франсуа шепотом прокомментировал:

— А в обычных условиях в упор не видела, будто мебель… — и тут же замолчал.

Загадочный Семеныч, выглядевший несколько смущенно, легонько отстранил Лару и направился к трем мушкетерам. С первого взгляда его можно было принять за большого босса в области финансов, политики либо какой-нибудь газовой трубы, но Мазур, обладавший нюхом на людей определенной профессии, опознал в нем обычного, похоже, охранничка, разве что в немалых чинах.

— Неплохо, ребятки, — сказал Семеныч с той покровительственной развальцой, что всегда вызывала у Мазура лютую неприязнь, от кого бы ни исходила. — Нормально поработали. Можете не сомневаться, все будет путем, как обещано…

И протянул руку всем троим, по очереди, с таким видом, словно объявлял об окончании монаршей аудиенции. Мазур пару раз тряхнул широкую сильную ладонь и тут же выпустил.

— Спасибо, ребята, — сказала Лара, сияя, искрясь, светясь изнутри и благоухая. — Извините, если что не так, я была сама не своя. Будете в столице, заглядывайте…

И, отвернувшись, припустила к самолету, уже не сдерживая себя. Семеныч ухитрился ее опередить — точно, хранитель барского тела, укрепился в первоначальной догадке Мазур, — подхватил под локоток, помог подняться в салон: в проеме виднелся белый низкий столик, диванчики вокруг него. Следом с видом и манерами нерассуждающих роботов кинулись четверо охранников, трап моментально подняли, оба выпуклых куска сомкнулись так, что едва была заметна линия шва, тут же засвистели запускаемые турбины, «фалькон» развернулся и покатил на взлет.