Сергей Зверев - У расстрельной стены

О том, что грузовики хозотдела перевозят не только доски и продукты, Дергачев узнал совершенно случайно. Как-то вечером, уже после окончания рабочего дня, к нему подошел как всегда мрачный заведующий гаражом. Пыхнул папироской, обдал стойким запахом перегара и заявил:

— Сегодня в ночь выйдешь! Семенов в рейсе, а больше некому. Понял?

— Понял, чего ж не понять. А куда ехать-то надо? Я ж Москву пока плохо знаю.

— Дорогу тебе покажут. А пока заправься, и чтобы через полчаса как штык! И это… там в углу гаража ящик с опилками — кузов присыпь, а то отмывать потом замучаешься.

Опилки так опилки: командир сказал — боец выполнил. Что имел в виду завгар, предлагая присыпать кузов полуторки, Матвей понял уже через несколько часов…

— Новенький? — недовольно спросил незнакомый лейтенант, встретивший машину у неприметной двери на заднем дворе здания. — Одна морока с вами… Задний борт открой и подгоняй задом к двери!

Дергачев вырулил и аккуратненько подогнал полуторку почти вплотную к глухой стене. Выскочил из кабины и направился к лейтенанту — мало ли тому какая помощь понадобится. Помощь оказалась не нужна: дверь со скрипом распахнулась, и два молчаливых мужика ловко забросили в кузов три голых трупа. Матвей молча наблюдал, как грузчики раскачивают и на раз-два забрасывают режущие глаз неестественной белизной тела, слушал, как те с глухим стуком ударяются головами о доски кузова, и поражался какой-то особой, равнодушно-скучной будничности происходящего. Словно в кузов полуторки забрасывали не трупы, а освежеванные свиные туши.

Погрузка закончилась, дверь снова захлопнулась. Дергачев заскочил в кузов, прикрыл бесстыдно раскинувшиеся тела куском старого брезента, потом закрыл борт. Рукояткой — стартер не работал давным-давно — завел двигатель и сел за руль.

— На Донское давай! — распорядился лейтенант, забираясь в тесноватую кабину. — А, черт, ты же новый! Дорогу не знаешь… Ладно, поехали пока со двора, а там я покажу!

По скупо освещенным пустынным улицам ехать было одно удовольствие — если, конечно, не думать об особом грузе за плечами. С маршрутом тоже проблем не было: лейтенант всегда вовремя подсказывал, куда ехать, где поворачивать. Через минут сорок полуторка уже въезжала через центральные ворота безлюдного по ночному времени кладбища.

— Бывшую церковь видишь? Давай, по левой стороне объезжай, а там задом к черному ходу сдашь.

Матвей подрулил поближе к железной двери и выключил фары и двигатель. Лейтенант кулаком несколько раз грохнул по гулкому железу:

— Борт открой и в кузов запрыгивай — поможешь снять!

С помощью появившегося изнутри бородатого здоровенного мужика, перемазанного в угольной пыли, трупы сгрузили и переложили на тележку. На этом участие Дергачева в деле и закончилось. Несмотря на вполне естественное любопытство, вопросов Матвей, конечно же, не задавал. На обратном пути подсказки почти не понадобились — дорогу Дергачев запомнил хорошо, не путался и на перекрестках чувствовал себя вполне уверенно.

— Будешь? — В руках лейтенанта появилась чекушка водки.

— Не, товарищ лейтенант, я же за рулем, — помотал головой Матвей и, выудив из мятой пачки «беломорину», чиркнул спичкой. — Я лучше курну.

— Ну, как хочешь, мне больше достанется! За рулем, говоришь, нельзя? Ха, так на подножке можно. Или, например, на полметра от машины отойти… Ладно, шучу я! Рули себе спокойно. А я хлебну… Устал, как собака! Забыл уже, когда нормально высыпался… — Лейтенант тоже закурил и, выпуская облако дыма в приоткрытое лобовое стекло, сказал явно подобревшим голосом: — А ты молодец! И машину ведешь ровно, уверенно, и вопросов бабских не задаешь. Умеют у нас подбирать кадры, умеют! Сам-то откуда?

— Из Воронежа, — коротко ответил Дергачев, вести длинные и пустые разговоры «за жизнь» ему вовсе не хотелось. Тем более с совершенно незнакомым человеком из органов.

— В общежитии живешь?

— Да, в этом… Что в переулке. Черт, все забываю!

— Варсонофьевский?

— Ну да, он самый!

— Ничего, скоро все выучишь-запомнишь…

Через пару недель Матвей действительно твердо знал несколько основных маршрутов и колесил по столице, не дергаясь и не вздрагивая при каждом трамвайном звонке или трели милицейского свистка.

А в конце июля завгар подошел к Дергачеву и, обдавая уже привычным запахом застарелого перегара, буркнул:

— Сдавай машину и принимай другую. Четыре новых «газона» дали — одного приказано тебе отдать. Смотрю я, непрост ты, парень…