Сергей Разбоев - Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта

Генерал согласно поклонился.

— Уважаемый друг, великий Председатель нашей великой страны: после нас, особенно, ничего не изменится: Китай останется Китаем. Все наши последователи будут продолжать движение на возвеличивание и взращивание полного могущества страны. Здесь нам бояться будущего не надо. Все мы, одинаково приличные шовинисты. Экономически мы слабы, но это и все понимают. Из наших политиков наиболее продвинут в этом отношении ветеран нашей партии, Дэн Сяо Пин.

— Стоп, стоп, обожди, Дэн. Это тот, маленький такой? Бывший премьер.

— Да.

— Проверь его. Может он и подойдёт на роль преемника. Как-то я его плохо помню. Чего-то запамятовал. Премьер: а я уже забыл. Странно. Не мистик ли он. Колдун. Шаман.

— А он всегда молчал. Не отличался крайностями, политическими амбициями.

— Сколько ему лет?

— На сегодня семьдесят два года.

— То же, далеко не молод. А воевать он сможет?

— Не могу сказать.

Мао зашевелился на диване, начал поправлять плед, снова пошарил рукой перед собой, будто раскладывая книги и бумаги.

— Это главное в правителе. Если ты слюнтяй, сиди дома у печки. Иначе страну разорвут на куски, на отдалённые провинции. Поднять народ на войну, это не только кнут репрессий: это искусство. Не каждому, и не каждому второму, двадцатому, сотому это дано. Что-то здесь есть от бога, от судьбы, от вселенских предначертаний.

— Ещё никто и никогда не разорвал Китай.

— Прошлое ещё не определяет благополучное будущее. Тем более, отдалённое.

Мао откинулся на стенку дивана. Было видно, что он крепко вспотел. Слова давались ему с видимым трудом.

— Как-то мне легче становится, когда поговорю с тобой. Может тебя в преемники выдвинуть?

Генерал отрешённо, холопски улыбнулся. То же, как до этого Мао, обречённо махнул.

— У меня тёмное прошлое контрразведчика. Меня никто не знает. Да и возраст не младенческий.

— Да, забыл я как-то, что и ты уже взрослый. Эх, страна, страна. Вроде и при смерти, а всё о народе думаю: о чём, сам народ-то думает? Согласен ли он с моей смертью? А ведь он волен думать, как ему вздумается. Глубоко я вжился нутром и душой в свой народ. Глубоко чувствую его. Но, массы, они как океан, волнами исходят: никакой линии жизни. Кроме ощущения, никаких чувств.

Генерал тихо сидел, стараясь не перебивать Председателя. Тот сопел, тяжело дышал, но мыслил ещё, вполне светло и мудро; конечно, в рамках своих понятий о руководстве и деспотизме.

— Нелёгкая эта ноша, когда всё время ожидаешь подвоха и с внешней стороны, и от своих соратников по партии. Это же пауки в тёмной банке: готовые съесть всё и вся. Как с такими жить? Риторика, но от этого никуда не уйдёшь. А стране всё надо — и продовольствие, и оружие. Флот очень дорого. Ракеты очень дорого. Самолёты дорого. Семь миллионов солдат: бешенные деньги. Танки, пушки, автоматы, амуниция, обувь. А они умудряются ещё болеть, травмироваться, даже обжираться. Удивительно и странно.

Мао, как-то шутовски, застольно, с интриганской улыбочкой, глухо захихикал.

— Странно. Самый скромный паёк у наших солдат из всех стран мира, а у них ещё, видите ли, и животы коликами исходят. А что будет перед боем: заворот кишок, жидкий стул? Мельчаем. Хорошая жизнь ведёт к лени и трусости. Мой верный друг, что надо сделать, чтобы обозлить народ? Встряхнуть? Повести его дальше: к новым победным свершениям. Кремль, как-то, умудряется всё время держать свою рабскую сотню народов в вечном напряжении. Уверен, скоро они начнут где-то рядом на границе, рядом с собой, войну новую, очередную. Они без войн не могут. Во Вьетнаме закончилась война: скоро, скоро они где-то влезут в новую авантюру. Как ты думаешь, Чу, где это может произойти?

— О-о, кремлёвские шаги трудно просчитать и предсказать. У них всё будет политически шито-крыто. Пока они проверяют своё новое оружие в мелких локальных войнах: Никарагуа мелочь: что там, только новые автоматы, да снайперские винтовки проверишь. Вертолёты. Всё. Ангола. Негры, ещё глупее. Да и не бойцы они. Голодные они не могут воевать, а сытые, тем более. Стадный и шкурный инстинкт у них. Всё. Но то, что Кремль постоянно ищет, куда бы войска послать — это, несомненно. Но предсказать, практически невозможно. Одно можно сказать — это будет приграничная страна, сосед.

— Почему тогда трудно? Исключить, куда точно не сунется Кремль — останутся одна, две, возможные страны-жертвы.

— В принципе, да. В Европу не сунутся. Турция страна НАТО. Иран, вроде, как дружественная. Афганистан — тоже, дружественная. Индия дружественная. С нами были уже конфликты. Северная Корея — друг. Япония? С ними нет мирного договора, но и причин воевать нет. Не знаю.