Сергей Зверев - Ярость неба

– Почему тебя называли на Кавказе Черкесом? В первую чеченскую? – наконец спросил он, не отвечая на вопрос Косарева.

– А ты бы смог назвать меня Калмык? Или Чех? Последнее особенно хорошо звучало бы в Чечне в середине девяностых.

– И все-таки почему именно Черкес?

Косарев налил водки только себе, быстро выпил, не закусывая, тоже закурил, выпуская из ноздрей дым.

– Обычный случай. В моей дивизии ВДВ самый лучший полк формировался в Карачаево-Черкесии. Там, кстати, не было ни одного черкеса. Одни казаки, из горных станиц. Под Грозным я сам повел полк в атаку. С тех пор и повелось... Но ненадолго, кстати. Мне оно не по душе. Всю жизнь меня звали просто Косарем. Так что еще до Хасавюрта про Черкеса у нас в дивизии как-то подзабыли... Интересно другое, – Косарев пристально вгляделся в лицо Макарычева, – почему ты сейчас вспомнил об этом? Наверное, подключал свою агентуру. Поднимать дела десятилетней давности никто не будет без острой необходимости.

– Я открою карты, Чеслав. – Макарычев с силой затушил окурок в пепельнице, вытащил из внутреннего кармана кителя два сложенных вдвое листа, аккуратно развернул их на столе, подвинул к Косареву. – И имей в виду, я иду на крутое нарушение режима секретности. Но в данном случае иначе поступить не могу.

Косарев взял в руки бумаги, которые протянул ему Макарычев, положил перед собой, сжал руки, вчитываясь в ровные строки донесений. Один из документов был посвящен деятельности агента под псевдонимом Черкес, другой представлял собой копию представления о всех должностных перетасовках в центральном аппарате Генштаба.

– Ты, Константиныч, человек с богатым воображением, – произнес Косарев, резко отодвигая от себя опасные бумаги. – Дело за малым. Взять за жабры фигуранта, который на самом виду, и передать его в руки компетентных органов. Смелее, генерал! Осталось сделать всего два шага. И победа у тебя в руках!

– Остынь, Чеслав. – Макарычев разлил водку по двум рюмкам, потом медленно начал говорить. Чувствовалось, что слова даются ему с трудом. – Наверное, если бы я имел против тебя обоснованные материалы, то никогда не пришел бы сюда... Для этого существуют другие люди. ФСБ, например. Сомневаюсь, что мы вообще в этом случае когда-нибудь встретились...

– Минуту! – Косарев поднял вверх руку. – Раз у тебя возникли сомнения, значит, ты мог допустить хоть какой-то мизерный процент того, что они истинны. Так? Так! А что мы имеем в результате? Ты пришел к человеку, которому доверял, с подлой миссией проверки! Ты собрался развеять свои подозрения во время задушевной беседы? Так? Так! Но задушевной беседы у нас не будет, генерал! Вали отсюда!

Косарев молниеносно встал со своего места, распрямляясь, как туго сжатая пружина. Макарычев тоже поднялся. Некоторое время они стояли друг против друга, как боксеры на ринге, пристально смотря в глаза друг другу. Но безмолвная дуэль вскоре закончилась.

– Сядь! – грозно и требовательно произнес начальник 2-го Управления ГРУ. Он сказал это так емко, словно заколачивал в стену гвоздь. – Сядь и слушай! В твоих руках находятся сверхсекретные материалы, с которыми я не имел права ознакомить даже своего заместителя. А ты получил такую возможность! Я тебя спрашиваю: это что-нибудь стоит? Да или нет? Отвечай! Отвечай, пацан!

Лицо Макарычева, красное и громоздкое, с обострившимися грубыми чертами, будто рубленными топором неопытного ваятеля, с расширенными от гнева глазами, нависло над столом.

Говорил генерал громко. Из соседней комнаты выглянула хорошенькая белокурая девушка. В ее глазах застыл испуг.

– Ты кто? – Макарычев на мгновение повернулся в ее сторону.

– Невестка. Димкина жена. – Слова давались Косареву с трудом. Он цедил их сквозь зубы, как цедит воду кит, добывающий питательный планктон.

Макарычев провел рукой по лицу, тяжело опустился на стул, плеснул водки в рюмки.

Девушка исчезла так же стремительно, как и появилась. Но ее присутствие где-то неподалеку ощутили оба собеседника. Видно, не на шутку встревожили они домашних Чеслава Косарева! Надо было держать себя в руках...

Косарев пригладил черные жесткие волосы, снова бросил взгляд на бумаги. Увидел в них что-то новое, нахмурился, опять придвинул к себе ближе. С минуту внимательно изучал, потом поднял взгляд на гостя.

– Ты их внимательно читал, Константиныч? – хрипло спросил он, доставая из банки соленый огурец.

– Не понял. – Генерал щелкнул зажигалкой, закуривая очередную сигарету. – Как тебя понимать?