Евгений Сартинов - Полет Стрижа

Стриж молчал.

— К Мураю ты сейчас не подберешься. Он из дома больше не вылезет. Кстати, похоже, что Ахмедов его и оружием в последнее время снабжает. У «кентавров» даже «узи» появились.

— Знаю, видел, — нарушил молчание Стриж. — Ну, допустим, я соглашусь, и что?

Семенов открыл дипломат, осторожно достал два цилиндра с привычной петлей гранатной чеки.

— Это зажигалки. Страшная штука, ближе, чем на тридцать метров, бросать не советую, сгоришь.

Температура огромная, горит все: металл, камень.

Затем он вытащил длинноствольный черный пистолет не лишенной изящности формы, с черным же набалдашником глушителя.

— Эта пушка совсем новая, вот две обоймы про запас. — И еще в руках его появилась небольшая рация с толстой короткой антенной. В нескольких словах он объяснил, как ею пользоваться.

— Выход только на меня, позывной «Первый».

— Ну а я какой, "Шестой"? — нехорошо усмехнулся Стриж.

Семенова вдруг бросило в жар. У него действительно было всего четыре абонента, и он хотел дать Стрижу порядковый номер. Выругавшись про себя, он улыбнулся и сказал:

— Конечно нет. Ты будешь «Зеро». Годится?

— Богато живете, господа. А где мне расписываться за все эти штучки? — Он по-прежнему не притронулся ни к чему из разложенного перед ним товара.

Семенов вздохнул и добрым словом помянул про себя Жилина.

— Все это моя самодеятельность. Если кто из начальства о нашем сотрудничестве узнает, мне будет… — он употребил очень крепкое словечко, впервые за весь разговор, и снова вытащил сигарету.

Стриж не торопясь начал рассовывать по карманам семеновские подарки. Комитетчик с облегчением перевел дух и уже миролюбиво заметил:

— Богатые, говоришь? Считай, оборудование я по знакомству достал, как в народе говорят, приватизировал.

Хорошо, у нас везде разгильдяйство, что-нибудь да «скоммуниздишь». А то бы сидел я сейчас с голой задницей, пел песни.

— Ладно, старлей. Попробую тебе поверить. Я пошел. — Стриж хотел было выйти, когда Семенов вспомнил еще об одном.

— Стой, чуть не забыл! — Он снова вытащил фотографии икорного цеха, выбрал одну, показал Стрижу.

— Вот это пульт противопожарной охраны. Здание делали финны, не как наши, все на совесть. Тут у них новейшая система пожаротушения, используют инертный газ. Так что для большей гарантии надо щит отключить. Запомнил где? И осторожнее с охраной. На молокозаводе, да и на мясокомбинате, на кирпичном — везде его «кентавры». Так называемый кооператив «Юлий» — негласный вид рэкета.

— Они даже работают?

— Ну да, сутки дежурят, двое дома. Это своеобразная дань с директоров, деваться им некуда.

Стриж всмотрелся, кивнул головой, отдал фотографию Семенову.

— Ну, ни пуха ни пера! — заключил тот.

— К черту! — бросил Стриж, не попрощавшись вылез из машины и не торопясь пошел вдоль Волги.

"Черт, и вправду тяжелый человек, — думал, глядя ему вслед, лейтенант. — Но, похоже, дело свое сделает.

Такого не остановишь. У него и походка особенная. Не идет, а словно надвигается. Дай бог, чтобы он сломал шею Мураю".

И, развернув машину, Семенов нырнул в лабиринт переулков.

Вечером Ольга пришла с дочкой. Стриж крутился около плиты, колдовал над ужином.

— Ба, ты чего это?! Сама бы приготовила.

— Знаешь, никогда не любил кашеварить, только по большой нужде, на рыбалке, например. А сейчас прямо зуд какой-то.

Он вытер руки полотенцем и наклонился к ребенку.

— Ну здравствуй. Тебя как зовут?

— Вера, — тихо и серьезно ответила девочка, разглядывая Стрижа большими черными глазами.

— Слушай, а она на тебя не похожа, — заметил Стриж.

— Вылитый папа, — ответила Ольга, появляясь уже в домашнем халатике. — Что ты тут наготовил? Ага, мясо, картошка. Сейчас я это приправлю и можно есть. Ой, вкусно, — заметила она, пробуя мясо.

За обедом Вера поглядывала на Стрижа все так же серьезно и вела себя очень чинно.

— Работы сегодня было страх как много. Вчера двоих мотоциклистов привезли, это уже после моего дежурства. У одного сломан нос, сотрясение мозга. У другого пострадал шейный позвонок. Еще повезло парню, спинной мозг не задет. А сегодня твоего крестника доставили — Голому. Опять перелом нижней челюсти, не такой сложный, как в прошлый раз, но Михеев с ним повозился.

— Положили?

— Нет. Перемотали зубы проволокой, гипсовый воротник наложили и отпустили домой. Где ему так повезло?

Стриж поперхнулся бифштексом, прокашлялся сквозь смех.