Сергей Москвин - По силам только профи

– Подозреваемый, на какой глубине находится тело? – обратился к Мухину следователь.

Этот вообще держался совершенно безучастно и обращался ко всем подчеркнуто официально. Наверное, хотел доказать остальным, что именно он здесь является главным. Правда, это у него плохо получалось. Мухин, судебно-медицинский эксперт и даже взявшиеся раскапывать могилу парни чаще смотрели не на него, а на Егорова. Оператор, кстати, захваченный на эксгумацию по настоянию следователя, снимал и вовсе преимущественно одного Мухина.

– Неглубоко, – ответил Мухин на вопрос следователя. – Я торопился, поэтому и яму вырыл небольшую.

Следователь что-то записал в своей папке и кивнул парням, которые разбирали мусор.

– Раскапывайте.

Те подняли привезенные с собой лопаты и принялись за дело. Они приехали на одной машине со следователем и, судя по армейской выправке и коротким стрижкам, являлись его младшими коллегами или как минимум служили с ним в одной конторе. Парням, видимо, прежде не приходилось откапывать трупы, и снимали землю они с некоторой опаской. А когда под слоем разрытой земли открылся кусок истлевшей мешковины, один из них вообще едва не выронил лопату. Заметив это, следователь недовольно засопел, а Анна снисходительно улыбнулась. В отличие от слабовольных помощников следователя она сама взирала на происходящее с полным самообладанием. Чего, кстати, нельзя было сказать о Егорове. Ему приходилось делать над собой усилие, чтобы не отводить взгляд от разрытой ямы. Не такой уж вы железный, Андрей Геннадьевич, как хотите казаться, – мысленно улыбнулась Анна.

– Раскопали? Возьми крупным планом, – скомандовал следователь оператору, когда парни, закончив свое дело, встали по краям ямы. – Теперь снимите тряпку.

Один из парней брезгливо подцепил мешковину штыком лопаты и отбросил в сторону. Анна вытянула шею, чтобы как следует рассмотреть скрытый под тканью труп – ведь именно ради этого ее и пригласил на эксгумацию Егоров, и… чуть не грохнулась в обморок. Но так, наверное, было бы лучше. Вместо этого она позорно захрипела, отшатнувшись от ямы, упала на колени и долго-долго, никак не меньше нескольких минут, давясь и кашляя, выплевывала на землю собственную блевотину… Никакого трупа в яме не было, потому что то, что она увидела, назвать трупом было нельзя. Там лежала уродливая черная мумия с длинными костлявыми руками и ногами, с черной потрескавшейся головой и ужасной оскаленной пастью. Именно пастью, потому что губ у мумии не было – огромные белые зубы росли прямо из черных челюстей! Но самыми ужасными были глаза – покрытые ороговевшей скорлупой шары, похожие на сваренные вкрутую и треснувшие яйца, торчали прямо из голых глазниц. Стоило Анне вспомнить эти жуткие глаза, как она опять согнулась в новом приступе тошнотворного кашля.

– Вода есть?! Дайте кто-нибудь воды! – донесся сквозь охвативший сознание туман голос Егорова.

– Вот… только это не вода, – ответил ему кто-то.

Анна увидела у себя перед глазами плоскую металлическую фляжку и поспешно сделала несколько глотков. Горло вспыхнуло, словно туда плеснули… водки. Ну, конечно! Что еще могло быть во фляжке кроме водки. В голове сразу зашумело, зато и тошнота тоже исчезла.

– Дыши. Дыши глубже.

Анна сделала несколько вдохов и подняла взгляд на Егорова, который склонился над ней.

– Ты прости меня. Не надо было тебя сюда привозить, – вздохнул он и отвел глаза. – В крайнем случае посмотрела бы на труп в морге. Да там и смотреть не на что.

Анна вытерла рукой выступившие на глазах слезы.

– Что это было?

– Мухин, прежде чем закопать труп, облил его бензином и поджег и только потом забросал землей. Я и сам не предполагал, что тело будет выглядеть настолько ужасно.

– Андрей Геннадьевич, помогите. Я хочу еще раз взглянуть.

Егоров не сразу, но все-таки подал ей руку.

– Ты уверена, что тебе это нужно?

– Уверена. Только фляжку далеко не убирайте, – пошутила Анна, хотя на душе было совсем не весело.

Опираясь на руку Егорова, она поднялась с грязной земли и обернулась к разрытой могиле. Захотелось зажмуриться или хотя бы отвернуться, но Анна заставила себя снова посмотреть на обгоревший труп, точнее, на груду обугленных костей. Все вокруг молчали. Каждый думал о чем-то о своем, и только Егоров смотрел на нее с надеждой.

Анна виновато покачала головой.

– Андрей Геннадьевич, я не могу.

Егоров вздохнул – он все понял, молча обнял ее за плечи и повел к машине.