Сергей Москвин - Профи из «Вымпела»

– Значит, врачи считают, что Кирилл служить не в состоянии? – выслушав Овчинникова, удрученно спросил Бондарев.

– Да чушь все это! – в запальчивости воскликнул Овчинников. – Он же полностью восстановился! Ну, может, еще не окончательно, так что с того?! Через неделю или месяц будет в полном порядке! Уж на что Сверкунов получил тяжелое ранение, когда мы в Обнинске чеченскую снайпершу брали, а выкарабкался. И сейчас служит не хуже других!

– Короче, ты что предлагаешь? – остановил Овчинникова Бондарев.

– Объяснить все это этим коновалам из ВВК! Я уже пытался, только они меня слушать не стали, – несколько смущенно признался Овчинников. – Вот если бы вы, Петр Валентинович. А еще лучше генерал. От вас бы они так просто не отмахнулись, – закончил он и умоляюще посмотрел на Бондарева.

В его взгляде было столько надежды, что полковник не смог возразить:

– Хорошо. Я попытаюсь что-нибудь сделать.

Овчинников просиял.

– Спасибо, Петр Валентинович! Ни я, ни Ворон вам этого не забудем! – воскликнул он и, радостный, выскочил из кабинета начальника оперативного отдела.

Оставшись в кабинете один, Бондарев набрал номер мобильного телефона генерала Углова.

– Владимир, у меня плохие новости, – сказал он в трубку, услышав ответ генерала. – Военно-врачебная комиссия вынесла решение о комиссовании Воронина.

– Та-ак, – протяжно произнес Углов, и Бондарев почувствовал, как в душе командира отряда закипает возмущение. – Но ведь я недавно заезжал к нему в госпиталь, и начальник хирургического отделения лично заверил меня, что Кирилл уверенно идет на поправку.

– Я сам поразился не меньше твоего, когда узнал от Овчинникова о вынесенном ВВК заключении. Он только что был у меня. Возмущался. Обозвал всех врачей коновалами. Просил, чтобы мы с тобой сами переговорили с ними.

– Через час я должен освободиться, – быстро ответил Углов. – Правда, на шестнадцать часов назначено расширенное заседание коллегии. Но я надеюсь, у меня хватит времени заехать в госпиталь.

Зная Углова уже более десяти лет, Бондарев не сомневался, что его ответ будет именно таким. Как в бою, так и в повседневной жизни, когда того требовали обстоятельства, генерал Углов всегда приходил на помощь своим сотрудникам, что выгодно отличало его от многих других начальников.

Прекрасно зная о плотном рабочем графике начальника управления и не желая отнимать у генерала лишнее время, Бондарев поспешил закончить разговор:

– Когда переговоришь с врачами, пожалуйста, сразу сообщи мне результат.

– Обязательно, – пообещал Углов и отключился.

Освободиться ему удалось только через полтора часа, когда до заседания коллегии оставался час с небольшим. До звонка Бондарева Углов рассчитывал в это «окно» пообедать, но, поняв, что времени остается в обрез, отказался от обеда и велел своему водителю сразу ехать в военный госпиталь.

Выяснив в регистратуре, кто возглавляет военно-врачебную комиссию, Углов довольно быстро разыскал его кабинет. Председателем комиссии оказался сухощавый и совершенно седой подполковник медицинской службы с пронзительными внимательными глазами на изборожденном морщинами лице. На его столе Углов заметил любительскую фотографию в металлической рамке: большая армейская палатка с красным крестом на фоне скалистых гор, а возле нее группа молодых военврачей в выгоревшей на солнце форме и белых халатах. И хотя фотография не имела никакой подписи, Углов каким-то шестым чувством узнал место, где был сделан снимок.

– Афганистан? – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес он, указав взглядом на фотографию. – Кто же здесь вы?

Подполковник грустно улыбнулся и указал на молодого коротко стриженного лейтенанта. С тех пор его прическа практически не изменилась, только прежде темные волосы стали совершенно белыми.

– Санпункт нашей... бригады, – пояснил он, назвав номер части, где прежде служил.

Услышав ответ, Углов бросил на военврача быстрый взгляд:

– Значит, это вы спасли моих парней, раненных при штурме Тора-Боры. – Подойдя к подполковнику, командир «Вымпела» крепко пожал ему руку. – Спасибо вам. Мне потом в госпитале сказали, если бы на санпункте их не прооперировали, ребята бы погибли.

Военврач смутился:

– Я тут ни при чем. Я в Афганистан попал спустя год после взятия этой душманской крепости. Когда бригаду уже под Кандагар перебросили.

– И за тех парней, которых лично вы спасали, тоже спасибо, – добавил Углов.