Сергей Зверев - В плену у живодеров

Минут через пятнадцать Доронин остановил группу и подозвал Горбачева. Пеленгатор показывал направление на маяк и расстояние. Судя по прибору – шестьсот метров. Махнув рукой, Доронин снова повел группу вперед. Через некоторое время местность круто стала подниматься вверх. Доронин на несколько секунд задумался и решил идти не берегом, а обогнуть предполагаемое место, где держат их командира, и подойти к нему с суши. В случае опасности у группы будет там больше возможностей для маневра.

Наконец Доронин остановил свой отряд. Прибор показывал расстояние в сто метров до маяка Торина.

– Здесь разделимся, – сказал Доронин. – Я с Ирой пойду прямо. Думаю, что здесь что-то вроде лагеря. Мы займем позицию и будем наблюдать сверху. Ты, Володя, идешь с Николаем прямо на маяк. Определяете положение командира, оцениваете обстановку и докладываете. Потом решим, как действовать. Учтите, что на этом этапе только разведка. Поднимем шум – Торина могут ликвидировать. Все, вперед!

Привалов дурашливо отдал честь, и они с Горбачевым бесшумно исчезли в джунглях. Доронин кивнул Веденеевой и пошел вверх по склону. Здесь заросли не были такими густыми, но почва стала каменистой. Попадались отдельные большие валуны, обросшие зеленью. Доронин подумал о Привалове. При всем пижонстве, показной лихости, Владимир непосредственно в боевой обстановке становился очень собранным и рационально расчетливым. Все его бытовое позерство так в быту и оставалось.

По своей неопытности Горбачев решил, что командир забрал Веденееву себе в пару, а не отправил ее с Приваловым только из-за их отношений. Точнее, из-за отношения Привалова к Ирине. Сама Веденеева никаких особых женских симпатий ни к кому в группе не выказывала. Привалов же всячески демонстрировал свое внимание к Ирине. Очень даже может быть, что никаких серьезных намерений у него и не было, а все его поведение было лишь нормой в коллективе, где всего одна женщина. Но может быть, Ирина ему и нравилась на самом деле. Забрав Ирину с собой, Доронин имел вполне конкретную цель, далекую от воспитательной. Ему предстояло руководить операцией, возможно, боем, и из всей маленькой группы ему под рукой был необходим именно снайпер. Привалову же предстояло найти Торина, поэтому он направил с ним Горбачева со своим прибором, все тонкости общения с которым знал только он: какие факторы влияют на показания, на яркость свечения сигнала и тому подобное.

Надо сказать, что Доронин, будучи опытным и талантливым командиром, естественно, был неплохим спонтанным психологом. Он прекрасно понял, что за всем балагурством Привалова скрывается натура, в общем-то, закрытая. Вся его показная общительность – естественная преграда, не позволяющая посторонним проникнуть в его внутренний мир. Если кто-нибудь из тех, кто много общался с Приваловым, вдруг задумается, то поймет, что толком ничего о нем и не знает. Никогда Володя ни с кем не делился наболевшим, не рассказывал душещипательных историй из своей жизни. Но это не означало, что он был черствым человеком, не ценившим тепла человеческого общения. Знал Доронин от Торина одну историю, когда, уже будучи капитаном, Привалов переругался со всем начальством, чтобы помочь в одном, так сказать, социальном вопросе своему сослуживцу. Причем с этим сослуживцем его не связывали дружеские отношения. Знал Доронин и то, как однажды Привалов сутки тащил на спине раненого бойца с оторванной ногой. Причем большую часть суток он тащил его, уже зная, что боец мертв.

То, что они искали, Доронин увидел сразу. Очищенная когда-то от растительности площадка, на которой располагались остатки каких-то строений и к которой, наверное, вела в прошлом и дорога. Про дорогу он только предположил, зная, как джунгли могут наступать. Когда-то еще в детстве Доронин прочитал книжку про Амазонку. Там был небольшой сюжет про город Манаус. В частности, рассказывалось, что городские власти не смогли выдержать бесконечной битвы с джунглями. Даже трамвай перестал доходить до конечной остановки, потому что джунгли наступали на город со скоростью нескольких метров в год.

То, что сейчас предстало перед глазами Доронина, когда-то было чем-то вроде перевалочного пункта рыбаков, может быть, даже остатками рыбоперерабатывающего производства. Маленькие и большие помещения, среди которых попадались и каменные, были разбросаны среди деревьев; часть из них совсем оплели лианы. У самого берега виднелись остатки некогда прочного и широкого строения в виде пирса. Там же торчал из воды проржавевший и рассыпающийся в прах остов рыбацкого баркаса; рядом – полузатопленная небольшая баржа, судя по всему, нефтеналивная или для других жидких грузов.