Сергей Зверев - Таежный спрут

– И тебе фары промыть?

Фиксатый заскулил, засучил по траве руками. Туманов с бледным лицом повернулся к нам:

– Это, кстати, к вопросу о голливудской кавалерии.

В нем, похоже, проснулся работник следственных органов. Вместо того чтобы взять трофеи и тихо увести нас на свободу, он провел жесткий допрос без правил. Поднял фиксатого за шкворник и, приставив ствол ко лбу, «учтиво» выразил просьбу.

Бандюга раскололся, как куриное яйцо. Убили они с корешами бывшего предколхоза в Светозарово – ныне видного помещика и главу акционерного общества «Росомаха» Федора Даниловича Дягилева. Сами они с Волчанки (есть такой левый приток Енисея); как с зоны откинулись, там и корячат – в поселке газовиков Неренхов. Чем промышляют? – да всем помаленьку. А посоветовал им наехать на Дягилева некто Семка Шкурко, когда-то работавший в «Росомахе» – на желчегонной конторе – и еле унесший «оттель» ноги. «У этого хмыря, мужики, деньжищ – как у меня неприятностей, зуб вам даю…» – поклялся он уркаганам. Операцию планировали с особым, почти профессиональным тщанием. Запаслись бензином, провиантом. По Волчанке добрались до Енисея, от Енисея – до правого притока Илети, а по ней, против течения – до Горбушек, где в заводи спрятали лодку и пешком пошли в Светозарово. Дом местного божка брали ночью – дьявольски хитро и жестоко. Электрик по специальности, Фаныч свинтил сигнализацию. Хозяйке с хозяином перерезали горла, охранника сбросили в колодец…

– Да он козлина, мужик… – распуская пальцы веером, входил в раж фиксатый, – да у него не люди, рабы… Коней шампунью моет… Вся деревня на него молотит и вякнуть боится… Участкового прикормил, золотишко в округе под себя подгреб, желчегонные конторы у китайцев отобрал, самих узкоглазых порешил или выгнал взашей…

– Это еще что за штуковина? – нахмурился Туманов.

– Откуда я знаю, – отмахнулся фиксатый. – Ловят косолапых, сажают в клетки, в задницу – клизму, и откачивают эту самую желчь. Она у китаезов бешеных бабок стоит, молятся они на нее…

– Как же вас собаки-то не учуяли? – недоверчиво спросил Туманов. – Только не свисти мне, фикса, будто у помещика нет собак.

– Да есть у него собаки… Мы у Семки Шкурко отраву купили, а он сам ее у каких-то солдат приобрел – прошлой весной… То ли кислота борная, то ли на марганцовке какая дрянь… Посыпаешь собакам, они нюхают и ни хрена не соображают.

Убивали урки помещика, судя по сбивчивому рассказу, долго и со смаком, покуда тот по крупицам не выложил все свои заначки. А как выложил, убили окончательно. Отсюда явствовало, что Дягилеву все его сокровища уже не нужны, похищенное искать не будут (о нем не знают), могут лишь наладить погоню за убийцами, но это дело, понятно, незавидное. Тайга – закон, медведь – прокурор, кого тут сыщешь? Да и урки поступили грамотно, припрятав лодку в двадцати верстах от места злодейства. Ищи иголку в лесу… Одним словом, о принятом решении красноречиво говорило выражение физиономии Туманова. Что и говорить, решение он принял популярное. Для начала Туманов озаботился о наших «благодетелях». Игорек с подвернутой шеей и сломанными ребрами пребывал без сознания. Фаныч, заработавший ожог лица, тихонько сходил с ума и смертельной опасности не представлял. Оставалось побеспокоиться о фиксатом. Двух ударов в голову оказалось достаточно, чтобы погрузить парня в обширную кому, а трех ударов замком карабина о ствол елочки – чтобы заклинить затвор.

Вкусив очередную порцию адреналина, мы стали быстро грузиться в лодку…

Пепел империи – это поселочки вроде Куржума. Зимой по горло в снегу, весной – распутица, непролазная грязь; летом – пыль столбом, комары и жара, достойная лучших курортов. Государственная власть не задерживается – не любит она места, где нельзя поживиться. А ее номинальные представители – царские урядники, приставы, предисполкома, главы администрации – в подобных местах быстро становятся запойными или царьками. Или запойными царьками. В чем нет никакой патологии: условия для деградации – самые льготные. Нет нужды вписываться в «линию партии» – о смене курсов и режимов здесь узнают в последнюю очередь. А начинают подозревать о ней лишь тогда, когда из «волости» прекращаются поставки соли и перестают платить пенсии. Нет нужды прикидываться порядочным: пьют все и всё, глубинка без спиртного – что интеллигент без помойного ведра. Нет нужды думать о будущем. Будущее, прошлое – близнецы-братья. Посмотри в недавнее прошлое, и ты увидишь недалекое будущее…