Стивен Хантер - 47-й самурай

— Везение всегда на стороне американцев, — с горечью промолвил Сёгун. — И вот теперь они возомнили, что смогут отобрать у меня мое дело, что я беззащитен, что все мои самолеты заправляются горючим на палубе. Они жульничают, разбрасывая вокруг миллионы. Это несправедливо.

— Господин, этого не произойдет. Вы получите то, что принадлежит вам по праву.

— То же самое говорил Кусака, начальник штаба Нагумо, — мрачно буркнул Сёгун.

— Я все понимаю. Поэтому я отправил к полировщику своих лучших людей, и безопасность там абсолютная. Это те самые ребята, которые вместе со мной ходили в гости к Яно и его семье. Все они преданные, всем уже приходилось проливать кровь. В Японии да и во всем мире нет человека, который сможет силой войти к полировщику. Такому человеку придется иметь дело с шестерыми, и эти шестеро — лучшие. Их возглавляет Нии, а он с готовностью отдаст за меня жизнь. Он настоящий самурай. Вам нечего опасаться. И мне тоже.

Это было следующим вечером, уже за полночь, в том же самом американском кафе на Роппонги.

Боб положил на столик свою находку — слегка обожженный конверт из плотной бумаги. Боб открыл его и один за другим разложил листы бумаги, покрытые столбцами иероглифов, выведенных рукой Ника.

— И тебя никто не видел? — спросила Сьюзен.

— В свое время мне пришлось достаточно поползать. Я подошел как можно ближе, а оставшуюся часть пути до развалин преодолел по-пластунски. Мне даже не пришлось забираться внутрь: я обнаружил камадо во дворе за домом, в куче обугленных досок. Половина чаши уцелела, а конверт был засунут в щель между отсеком для углей и наружной стенкой, как я и думал. Он вывалился мне прямо в руки. После чего я быстро унес оттуда ноги. Общее время нахождения на месте — меньше пяти минут. На тот случай, если меня все же кто-то заметил, на обратном пути я раза три-четыре резко поворачивал назад. Я абсолютно уверен, что никто за мной не следил. Все чисто.

Сьюзен сосредоточенно склонилась над страницами, то перебирая их, то раскладывая по порядку, стараясь уяснить общий смысл. Боб молчал, сознавая, что он перестал для нее существовать.

Наконец, пятнадцать минут спустя и после еще одной чашки кофе, Сьюзен сказала:

— Отлично.

— Нику удалось узнать правду?

— Почти всю.

— Ты что-нибудь поняла?

— Да. На самом деле все очень просто. Чистый бизнес.

— Выходит, тот, кто нам нужен, бизнесмен?

— И еще какой. Его зовут Юичи Мива, прозвище Сёгун. Свое состояние он сделал на порнографии: ему принадлежит киностудия «Сёгунат аудио-видио». Мива одним из первых оценил все преимущества Интернета и DVD и заработал на этом миллионы, которые, будучи вложенными в газеты, телевидение, программное обеспечение, игры и так далее, превратились в миллиарды. Но сейчас он может потерять все.

— Потому что у него появился сильный противник.

— Появился. Молодая компания «Империал», которая также занимается выпуском аудио- и видеопродукции. Судя по всему, за ней стоят американские деньги. «Империал» намеревается полностью захватить рынок порнографии Японии, заполнив его светловолосыми американками, ведущими себя в японском стиле. Правительство запрещает это уже на протяжении нескольких лет, но, если «Империалу» удастся добиться своего, прибыль взлетит до небес. А Мива по совместительству занимает пост президента некой ассоциации ВЯВО, Всеяпонского видеообщества. Это что-то вроде ассоциации киноискусства, но только для грязных фильмов. ВЯВО работает в тесном контакте с государственными органами и регулирует порнографию. При Сёгуне дорога американской продукции в Японию была перекрыта на законодательном уровне. Однако его срок на посту президента подходит к концу, приближаются выборы. Мива одерживал победу на протяжении шестнадцати лет подряд, не имея достойных соперников, но теперь такой соперник появился. «Империал» тратит огромные деньги, обрабатывая членов видеообщества. В него входят десятки мелких киностудий, снимающих порнографию, которые могут пойти как за Сёгуном, так и за узурпаторами из «Империала». Понимаешь, видеообщество имеет решающее влияние на контролирующие органы. Кто заправляет в ВЯВО, тот заправляет и в них, в данном случае в Комиссии по этическим нормам художественного кинематографа. В действительности комиссия полностью подчиняется ВЯВО. По сути дела, оно и есть комиссия.

— Так какое же отношение ко всему этому имеет меч?