Александр Тамоников - Жестокое перемирие

Парни позвонили куда следует. Они даже караулили у подъезда до прибытия патруля, чтобы подозрительный тип не убежал.

У Окуленко и его людей уже имелся опыт ловли подобных субъектов. Они ворвались в квартиру, как ураган, с топотом и грохотом. Фактор неожиданности был налицо. Мужик отпрянул от окна, побелел от страха, сморщился. Не человек, а выходец из музея мумий. Он выбросил рацию в окно – зачем, спрашивается, когда и так все понятно? – начал что-то бормотать, закрываться руками.

– Что же ты наделал, мерзавец?! – закричал Дорофеев.

Ополченцы набросились на него, словно стервятники на добычу, и быстренько превратили физиономию наводчика в отекшую фиолетовую тыкву.

– Вот теперь его мама родная не узнает, – удовлетворенно пробурчал Костюк, связывая добычу.

– Это плохо, что не узнает, – посетовал Липник. – Родная мама должна узнать и умереть со стыда за такого детеныша.

Патрульные доставили корректировщика в штаб. Специально обученные люди провели там с ним определенную работу и выяснили, что это местный житель по фамилии Куницын, дважды судимый, нигде не работающий.

– Ну и все, Куницын, полный писец тебе настал! – авторитетно заявил начальник разведки Палич и задумался, стоит ли сообщать полковнику Марчуку о поимке очередного корректировщика.

Ведь в голову этому выдумщику опять наверняка придет какая-нибудь совершенно незаурядная идея.

Андрей пришел домой только в первом часу ночи. Пошатываясь от усталости, он кое-как взгромоздился на крыльцо.

– Я рада, что ты еще не потерял счет времени. – Ольга будто ждала его под дверью, выскользнула, закутанная в шаль, обняла мужа.

Он жадно ее целовал, тискал грязными руками, не в силах сдержаться. Какое это счастье – возвращаться домой после трудного дня!..

– Проходи, не стесняйся, – шутила супруга, затаскивая его в сени. – Это по-прежнему твой дом, хотя, полагаю, ты стал об этом забывать. Разувайся, снимай свои воинские аксессуары. Можешь даже руки вымыть. Я ведь покушать приготовила.

– А что у нас на ужин? – поинтересовался Андрей.

– Картошка, – со вздохом проговорила Ольга. – А еще бычки в томате.

– О, морепродукты!..

– Господи, что такое? – Затащив мужа в комнату, жена заметила перевязанную руку, заволновалась. – Андрюша, ты ранен?

– Не поверишь, меня сегодня женщина покусала, – стыдливо поведал Окуленко. – К сожалению, это был не секс, я бы даже сказал, совсем наоборот. В общем, все нормально, товарищи уже высосали яд, кость не задета. Это была змея-вампир.

– Может, чесноком попробовать? – предложила Ольга.

Андрей рассмеялся.

– Это полумеры. Все в порядке, родная, жить буду, не волнуйся.

Он был голодный как волк, смолотил чугунок картошки, и даже «морепродукты» показались ему вполне приемлемыми. В спальне за закрытой дверью посапывала Людочка, что-то жалобно лепетала во сне.

Ольга не ела, снова наблюдала за ним, подперев щеки ладошками. С каждым днем она становилась все более уставшей, изнуренной. Андрей не мог этого не замечать. Постоянное напряжение, страх за дочь и мужа умножали морщины, расширяли круги под глазами, делали кожу лица истонченной и серой. Но Окуленко улыбался, прикидывался, что ничего не замечает, что дела вокруг не так уж плохи.

– Что делали сегодня?

– Вид делали. – Ольга вздохнула. – Прикидывались, будто все у нас хорошо. Когда бомбить начали, мы с Людочкой в подвал забрались. Мне пришлось опять объяснять ребенку, что это игра и ничего ужасного не происходит. Людочку очень интересовало, какие правила в этой игре. Неужели нужно сидеть в подвале, бояться и больше ничего не делать? А что я ей скажу? У меня уже никакой фантазии не осталось. Наше счастье, Андрюша, что в этом районе нет подходящих объектов для бомбежки, но все равно неподалеку было несколько взрывов. Соседка сказала, что разнесло ПТУ и хлебозавод, попало в котельную. За что, Андрюша? Это же гражданские объекты!

– Мазилы потому что, – проворчал Андрей, не желая говорить жене правду. Да ладно, дорогая, не принимай близко к сердцу. Скоро наши части пойдут в наступление, подавят эту чертову артиллерию. Все хорошо. Ты, кстати, помнишь, что сегодня было воскресенье? И вообще, неделя прошла неплохо.

– Конечно, мы не умерли. – Ольга кивнула, и на глазах ее заблестели слезы.

– Ну вот! – Андрей всплеснул руками. – Вам, женщинам, не объяснить, что все вокруг терпимо и жить в этом городе пока можно. Вечно вы все драматизируете.

Он не разрешил ей помыть посуду, сам все убрал, отвел ее в постель, запретил заниматься в эту ночь косметическими процедурами. Они лежали, крепко обнявшись, без секса, просто наслаждались близостью, запахом друг друга, обманчивой тишиной за окном и сопением белокурой дочурки за стенкой.