Александр Тамоников - Жестокое перемирие

Она смеялась, кричала какие-то гадости, выглядела полной сумасшедшей. Степенные ополченцы угрюмо смотрели на нее, но не решались подойти и дать по голове.

У дамочки началась буйная истерика. Она шипела, давилась пеной изо рта, изрыгала оскорбления и площадную ругань. Что, мол, здоровые мужики, справились с хрупкой женщиной?!

Кончилось это тем, что из машины выбралась худая невыразительная дама в форме бойца непризнанной республики, прошла сквозь охрану, которая охотно расступилась, и отвесила наводчице суровую, самую настоящую мужскую затрещину. Галина повалилась как куль и несколько минут блаженствовала без сознания. Доктор в санчасти, куда доставили задержанную, констатировал сотрясение мозга и уверил, что пациентка жить будет.

В штабе ополчения разгорелся спор – что с ней делать.

– Расстрелять ее к чертовой матери, товарищ полковник, – гневно требовал начштаба Сергеев. – Лучше всего прилюдно, дабы другим неповадно было. Какая с нее реальная выгода? Использовать для нанесения ударов по ложным объектам? Это вряд ли получится. Думаю, она успела сообщить о своем провале. Даже если и нет, все равно весь белый свет видел, как ее водили по городу. Привязать к позорному столбу, чтобы люди кидали в нее камни? Западло! Потом демократические СМИ раструбят на весь цивилизованный мир, что ополченцы воюют с женщинами.

– Да, незачем делать из нее мученицу, – согласился начальник разведки Палич. – В подвале райотдела СБУ есть отличное свободное местечко. Там тесно, темно, сыро и холодно. Самое то. Пусть посидит недельку-другую на казенном пайке. Потом обменяем на кого-нибудь из наших. От нее к тому времени все равно ничего путного не останется.

Начальники разведки и штаба затеяли целую дискуссию, упустив из вида, что окончательное решение принимает командир. Полковник Марчук мрачно смотрел на своих офицеров, а потом его лицо, отягощенное тяжелыми думами, прорезала зловещая ухмылка.

– Все, хлопцы! – гаркнул он. – Вы мне еще тут подеритесь. Вот вам волевое решение вашего батьки: мы эту прошмандовку отпустим!

Офицеры озадаченно уставились на командира. С ума сошел? Полковник ухмылялся в отрастающие усы. Он явно определился со своим волевым решением.

– Перегрелись, Николай Николаевич? – сглотнув, совершенно не по уставу осведомился Сергеев.

– А что? – рассмеялся Марчук. – Хай живе, жалко, что ли? И не хрен, товарищи офицеры, смотреть на меня как на вражеского лазутчика. Я сказал отпустить, и баста!

Дальнейшие события развивались следующим образом. Через час с небольшим на девятый блокпост прибыла на мини-вэне и двух джипах ответственная делегация. Укрепрайон располагался на северо-западной окраине Ломова, на трассе, связывающей город с поселком Каледино, занятым силовиками. Вокруг минные поля. Свободной от них оставалась лишь дорога, изрытая воронками. До позиций силовиков отсюда было не больше километра.

Ополченцы, охранявшие блокпост, приняли деловой вид, стали застегиваться. Начальник поста, молодой веснушчатый офицер, побежал докладывать прибывшему начальству. Полковник отмахнулся. Мол, несите службу, не обращайте внимания.

Прибывшие бойцы рассредоточились на позиции, среди них был невзрачный человек, вооруженный карабином с оптическим прицелом. Бородатый мужчина в каске и с надписью «Пресса» на груди примостился у амбразуры с аппаратурой, оснащенной удлиненным объективом.

Дюжие молодцы вытащили из микроавтобуса смертельно бледную Галину Войчик. Ее переодели в форму бойца национальной гвардии. Этого добра у ополченцев было с избытком. Начальник охраны развернул украинский флаг, добытый в бою и нашедший наконец применение, сунул его Галине.

Та смотрела на своих врагов со страхом, неуверенно взяла флаг. Голова ее после оплеухи и жесткого допроса в контрразведке соображала не очень.

– Вы свободны, Галина Евгеньевна, – вполне доброжелательно сообщил ей Марчук. – Бегите к своим, они вам будут рады. Но только по дороге, иначе рискуете нарваться на мину и взлететь. Не бросайте флаг, машите им. Это же символ вашего любимого государства. Если бросите, наш снайпер будет вынужден вас пристрелить. Если начнете копаться, сомневаться – произойдет то же самое. Вперед, тварь!

Украинскую наводчицу вытолкнули за пределы блокпоста. Она растерянно вертела головой, кусала губы. Автоматчик состроил кровожадную гримасу, выстрелил в воздух.

– Беги, сука!

Галина, спотыкаясь, засеменила прочь. Она озиралась через каждый шаг, как-то неуверенно ощупывала себя свободной рукой.