Петр Катериничев - Повелитель снов

– Это юмор?

– Это быль. Я имею в виду сенатора.

– Да.

– Тогда – не понимаю. Предположим, некто овладел методикой – путем тех или иных воздействий на психику отправлять на тот свет людей и даже целые группы… Почему бы ему не связаться с заинтересованной стороной по налаженным каналам и… – Я запнулся на полуслове. Спросил быстро: – Работает непрофессионал?

– Именно. Дилетант.

– И сенатора он завалил ради паблисити, так, кажется, это теперь называют?

– Угу. Промоушен. И запустил запись в Интернет. Запись гибели сенатора.

– «…А человек без рези в животе, без тошноты, без боли умирает…»

– Да. Все, кто профессионально занимается смертью, обратили внимание. Навели справки. И – назначили, я полагаю, цену.

– Дилетанты непредсказуемы и опасны.

– Если отметить, как он пачками «валил» – из лабораторного или иного интереса живых людей… О, это почерк настоящего профессионала. Но – в науке… как они это называют?

– «В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот сможет достигнуть ее сияющих вершин, кто упорно, не страшась усталости, будет карабкаться по ее каменистым склонам…»

– Где-то я это читал. Герберт Уэллс?

– Маркс и Энгельс.

– Старею. Так вот – контактов, выходов на людей действия у нашего гения нет. Вернее – не было.

«С подобными импровизациями Эжен выступает лишь дважды в год, и знают о них лишь посвященные…»

Генерал с треском распечатал пачку сигарет, закурил, затянулся яростно, выдохнул вместе с дымом:

– Сам понимаешь, методика даже в «домашнем варианте» – устранение «естественным путем» того или иного политика – бесценна! А если представить…

– …как весь великий китайский народ под красным знаменем коммунистической партии, с кличем «Москва – Пекин – дружба навек!» и песней «Вот солнце восходит над речкой Хуанхэ…» отмарширует в полном составе в Желтое море…

Лицо генерала Боброва осунулось совершенно, и выглядел он теперь полностью и абсолютно несчастным… И было непонятно – жалко ему безвременной гибели китайцев или – он вообще затосковал о несовершенстве мира?.. Даже с генералами бывает.

– И это не юмор, – мрачно констатировал он. – Ты, Дронов, с журналистикой заканчивай. Обладаешь силой художественного убеждения. Романы пиши. У тебя получится. Классиком станешь. У нас в России это просто.

– Да?

– Чтобы стать классиком, нужно пережить современников.

– Ну вот. Теперь ты знаешь если не все, то многое.

– Ты забыл основное, Сергей Сергеевич.

– Что же?

– Кого. Перечисляя проблемы, ты назвал меня. Понятно, по порядку, а не по значению. Пока я играл с нехорошими террористами и их наймитами в «обознатушки-перепрятушки», Аскер набрел на что-то очень серьезное. Раз он в коме. Он успел передать результат?

– Нет. Ты так все запутал…

– Я?

– А что делал целые сутки ты, Дрон?

– Разговоры разговаривал. Но один вопрос совсем упустил: что делал здесь сенатор? Ведь ему по рангу и охрана положена, и все такое… Он приехал частным порядком?

– Да.

– А он, вообще, кто?

– Труп.

– Теперь – понятно. При жизни?

– Был председателем Комитета Совета Федерации по особым технологиям.

– А до этого – тоже в Комитете?

– Да.

– Генералом?

– Полковником. Генералы тогда в Комитете были наперечет. А он еще молод был.

– И в каком управлении спину гнул? В смысле – трудовыми успехами радовал? Хочешь, угадаю? Да не страдай ты так, генерал, я лицо частное, да еще и творческое, язык без костей, молотит себе…

– Мы не на току.

– Что-то ты помрачнел, Сергей Сергеевич… Или, полагаешь, эту комнату кто-то помимо тебя контролирует?

– Прослушка? Исключено. А то бы – говорил я с тобой…

– На всякую хитрую… технику найдется свой винт с болтом. С резьбою влево.

– Не тот случай. Папочку на столе видишь? Вещь грубая, но ломовая: глушит и своих, и чужих, и сочувствующих…

– Тогда почему бы не поговорить начистоту? Вернее… пофантазировать? Какой с меня, писаки, спрос?

– Раньше бы…

– Эка вы, батенька, хватили – раньше. Раньше пчелы были с гуся, и каждая по два ведра меда носила… В Одиннадцатом Главном слесарил будущий сенатор? В управлении спецпроектов?

Генерал кивнул.

– Ну вот и славно. И случайностей все меньше… А закономерностей – больше. И вот что я думаю себе, как будущий художник слова, разумеется… Полковник в девяносто третьем – чин не великий, но и не маленький… Как его величали?

– Владлен Владимирович Зарубин.