Олег Приходько: Горсть патронов и немного везения

Я не знаю, кто там был, кроме бедняги Джерри и Капитонова. Но после автоматных очередей в упор живых в «Вольво» не осталось — это точно. Мне видно, как бойцы зондеркоманды Кошица выволакивают трупы, слышно, как они кричат: «Это не он!», «Его здесь нет!», «Ловушка!», «По машинам!»…

Двое тут же вскакивают в салон, еще двое отходят спина к спине, маятниками поворачиваясь на сто восемьдесят подконтрольных градусов каждый. Они задирают головы, ожидая увидеть наверху засаду. Они беспорядочно стреляют, преодолевая пять метров до машины, и с кромки верхнего горизонта карьера осыпается черная земля. Когда все оказываются в салоне, «Волга» резко разворачивается, едва не ударившись бампером о ковш экскаватора, и мчит назад.

Пора!.. Вот теперь мне пора!..

Я вылетаю из вагончика, припадаю на одно колено и с двух рук бью по задним колесам.

— Не выходи-и-и-ить!!! — ору истошно, когда «Волга» останавливается. — Никому не выходить из машины!!! Всем сиде-е-еть!!!

Я держу их под прицелом, всех четверых. Солнце теперь за моей спиной, но от стекол машины оно не отражается, поэтому все пять человек — двое впереди, трое сзади — хорошо видны мне в просвет салона.

Двое рискуют выскочить на ту, левую, невидимую мне сторону. Они профи, эти парни: выскочив, падают, перекатываются… но больше не встают, потому что попадают под пули штурмового «генца» Викентия.

Он стоит наверху, в полный рост, весь в лучах заходящего солнца, красивый как черт. Пули его ложатся точно — он тут же исчезает из поля зрения: сделано!.. У того, что сидит за рулем «Волги» и у оставшихся в живых справа от этой внезапной очереди «с небес» должно сложиться впечатление, что это мои пули достали их, обогнув «Волгу» по дуге. Во всяком случае, никто больше выходить не рискует.

Три секунды я слышу, как по лесу рассыпается эхо выстрелов.

— Кошиц!!! — кричу я. — Если через пять секунд вы не отдадите Илону, я выстрелю в бензобак!.. Раз!.. Два!..

Водитель «Волги» выходит из машины, поворачивается ко мне.

Это Кошиц. Я никогда его не видел, но его надменная, самоуверенная ухмылка не оставляет сомнений — это Кошиц.

— Не стреляй, Столетник. А то ненароком прострелишь багажник. Такая сейчас пошла мода — возить заложников в багажнике, но, видит Бог, не я был ее законодателем.

Я прекращаю счет, но не меняю своей позиции и продолжаю держать их всех под прицелом. Внимательно слежу за тем, как Кошиц вставляет в замок ключ, открывает крышку.

— Не очень порядочно с твоей стороны, — он подчеркнуто нетороплив. — Мы ведь договаривались об обмене?

— Заткнись!!! (Не говорить же с гэбэшником о порядочности!) Выводи ее!..

Он склоняется над багажником, а я боковым зрением вижу, как по серпантину медленно съезжают вишневые «Жигули».

Кошиц вынимает Илону. Платье на ней порвано, руки связаны за спиной, на голове — камуфляжная маска с прорезью для глаз. Я не понимаю, зачем они натянули на нее маску да еще с прорезью для глаз?.. Она совсем почти не стоит на ногах, он обхватывает ее за туловище под грудью левой рукой и плотно прижимает к себе, надежно прикрывшись ею, как щитом.

— Бросай оружие, Столетник! Ты проиграл!.. — правой свободной рукой он срывает маску с ее лица…

Я медленно разжимаю пальцы. «ПМ» № 19732 падает в песок. Он уже падал сегодня; и вообще мне не раз случалось «сдавать оружие», но раньше это было маневром и я отвоевывал свой пистолет, на сей же раз никакой надежды не осталось.

— Bonjour, madame, — говорю я по-французски.

— Bonjour, Eugene, — лепечет обессиленно Валерия.

Лицо ее бледно. Глаза выражают безразличие ко всему, точнее, ничего не выражают.

— Я вас убью, Кошиц! — твердо обещаю я, поднимая руки, когда он приставляет к ее виску пистолет.

— Cela n'a pas le sens commun: et madame? [1] В этом нет здравого смысла: а ваша супруга? (фр.). — произносит он вдруг на недурственном арденнском диалекте.

Двое его сообщников не успевают выскочить из «Волги» — Решетников развивает бешеную скорость, резко тормозит, и карьерная пыль облаком накрывает вишневые «Жигули»; пищат тормоза, раздаются выстрелы, а когда грязно-серое облако рассеивается, спецназовцы лежат, наполовину вывалившись из салона «Вольво».

Кошиц отступает, прикрываясь Валерией и держа ствол у нее под подбородком. Он понимает, что остался один, но его положение далеко от отчаянного.

— Не двигаться! — властно и четко командует он. Я вижу по его глазам, что он — хладнокровный и расчетливый убийца, сатанински вероломный и готовый на все.