Сергей Зверев - Перо и волына

– Я нахожусь на стороне закона, – веско ответил прокурор города.

Кинелев сидел за своим рабочим столом, хватая ртом воздух и держась за сердце.

Романчук только что дал ему прослушать аудиозапись выступления главы городской прокуратуры Бирюкова перед журналистами и представителями общественных организаций.

Проглотив несколько таблеток нитроглицерина, он закатил глаза в потолок.

– Боже мой, какой мерзавец, какой негодяй… Я всегда подозревал, что с этим Бирюковым не все в порядке. А ты мне что говорил, Анатолий Викторович? Мы найдем против него средства… Какие средства? Он вылил на нас такой ушат помоев, что теперь вовек не оттереться.

– Вы напрасно так беспокоитесь, – мрачно произнес Романчук, не веря в собственные слова. – Про вас он почти не говорил.

– Не говорил? – в гневе воскликнул Кинелев. – Спросите каждого в этом городе, и он вам ответит, что милиция и исполнительная власть – это одно и то же. Все нападки Бирюкова на органы внутренних дел Запрудного – это прямой удар по мне. Что теперь прикажете делать? Оправдываться? По судам ходить? У меня и без этого дел хватает. А этот уголовник, выскочка! Я, видите ли, должен перед ним извиняться, да еще астрономические суммы выплачивать.

– Но ведь суда еще не было, Иван Данилович. А городской судья на нашей стороне.

Кинелев возбужденно вскочил из-за стола.

– Я уже никому не верю! – закричал он. – Никому! Меня окружают либо идиоты, либо предатели, либо разгильдяи!

Романчук молча проглотил оскорбление в собственный адрес.

– Зачем, зачем нужно было проявлять эту никому не нужную самодеятельность? Кто додумался трогать Юрия Михайловича?

– Тише, Иван Данилович, не надо кричать, – скривился Романчук. – Кругом уши.

– Какие уши? – зло произнес Кинелев, тем не менее понизив тон. – Ты мне зубы не заговаривай. Трошин теперь все городское хозяйство без топлива оставит!

– Не оставит, – уверенно сказал Романчук.

– Больно ты знаешь!

– Он против власти не пойдет. Наоборот, станет более проворным в смысле выполнения пожеланий представителей власти.

– Это ты о чем?

– Юрию Михайловичу довольно прозрачно намекали, что неплохо бы помочь нашему предвыборному штабу и финансами. Однако он не торопится, хотя человек законопослушный.

– А если, паче чаяния, этот лояльный нам человек все же пойдет против законной власти?!

– Мы его быстро на место вернем, – неожиданно жестко сказал Романчук и картинно развел руки. – И потом, откуда ему знать, кто устроил пожар? Намекнем, и доходчиво, что это дело рук его конкурента. А в Запрудном конкурент у Трошина один – Панфилов. Тому на горло наступили, а он в ответ решил на «Триале» отыграться.

– Чушь какая-то!

– Вовсе не чушь, а дикий капитализм со звериным лицом. Нецивилизованный рынок, так сказать.

– Ну, не знаю, – чуть успокоился Кинелев. – Расхлебывай как хочешь, но Трошин должен успокоиться. Какого черта нужна была эта катавасия? Кто распорядился? Сапронов или ты?

Романчук замешкался с ответом.

– Где вы вообще взяли этих громил? – Молчание помощника снова вывело из себя предисполкома.

– Это не громилы, а сотрудники органов при исполнении.

– Почему же они своевольничали?

– Они не своевольничали, а исполняли распоряжения.

– Чьи? Относительно «Триала» я никаких распоряжений не отдавал.

– Вы и насчет предвыборного штаба Панфилова никаких распоряжений не давали, – с обидой сказал Романчук. – План активных мероприятий, который мы разработали вместе с Сапроновым, до сих пор не вызывал у вас никаких возражений. А тут… Ну, прокол случился, переборщили немного, так ведь ситуация неординарная… А с вашей, э-э… как бы это сказать, впечатлительностью не всегда стоит сообщать вам о деталях.

– Как-как ты сказал? – едва не поперхнулся от злости Кинелев. – Впечатлительностью?

Романчук отвернулся, многозначительно сощурив глаза.

– Отныне ты будешь беспрекословно исполнять мои распоряжения. И попробуй только не подчиниться! – Кинелев рубанул рукой воздух. – В моем сейфе лежат такие документы, из-за которых ты, мой зам, пойдешь под суд. И это не пустые слова, ты меня знаешь. Я добрый до поры до времени, но, если разозлюсь, щепки полетят во все стороны. Тоже мне – разработчик плана активных мероприятий! Ничего толком сделать не можешь.

– Могу. – Романчук засопел. – И вы скоро в этом убедитесь, Иван Данилович. Вам еще придется извиняться передо мной за несдержанность. А что касается документов – еще неизвестно, чей компромат убойнее.