Иван Сербин - Передряга

— Нас убьют?

Столь неприкрытых и серьезных угроз я не слышал очень давно. Но если раньше слово „убью“ служило лишь синонимом градации злости, то в устах моего собеседника оно означало именно то, что должно было означать.

— Это вы сказали, не я, — ответил Сергей Борисович. — Зато у вас появился стимул постараться на совесть. Не допускайте ошибок — и все закончится благополучно, ко всеобщему удовлетворению.

— Так не годится, — отрезал я. — Предложите эту работу кому-нибудь другому.

— Не собираюсь этого делать. Во-первых, вы уже согласились. Во-вторых, если вы допустите просчет, может погибнуть кто-то из моих друзей или я сам. Вы же хотите потерять только деньги. Меня это не устраивает. По-моему, будет справедливо, если мы уравняем ставки. Теперь для каждой из сторон — и для вас, и для меня — ваш просчёт означает одно и то же. Око за око. Библейская истина. Все люди, которых я нанял, работают на тех же условиях. Вы ничем не лучше других.

В принципе это были действительно справедливые условия. Но слишком жесткие. С другой стороны, мой собеседник прав. Чтобы избежать неприятностей, от нас требовалось только одно: работать на совесть. Вот и все. К тому же я полагал, что ни один наемный убийца, если он, конечно, не камикадзе, не полезет в квартиру, битком набитую охраной. Куда как проще подстрелить человека на улице. Стало быть, не слишком-то мы и рискуем. Во всяком случае, куда меньше, чем кажется на первый взгляд. На другой же чаше весов — шестьсот тысяч долларов. Практически двухлетний заработок. За пять дней. Кто не рискует, как говорится…

— Ну и последнее. — Сергей Борисович вновь запустил руку в кейс и достал пластиковый пакет, свернутый плотным прямоугольником и перетянутый обычной резинкой. — Ваш аванс. Сто тысяч долларов. Остальное после того, как работа будет принята. — Он положил пакет на стол, добавил к нему визитную карточку и поднялся. — Здесь указан номер. Вы можете позвонить в любое время суток, вас выслушают и передадут сообщение мне. Я же позвоню вам через три дня, чтобы узнать, как движется работа.

— Хорошо. — Я выбрался из-за стола и протянул руку для пожатия.

Одновременно с моим движением Призрак тенью скользнул вперёд, оказавшись между мной и своим клиентом. Его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья. Хватка оказалась на удивление мощной. Ощущение было такое, словно мою руку зажали в тиски. Я даже не успел ничего сообразить. Какая-то сила вдруг мощно потянула меня вниз, а долю секунды спустя я уже оказался распластанным на столе, лицом вниз, а в мой затылок упирался ствол пистолета.

— Отпусти его, — спокойно сказал Сергей Борисович своему телохранителю и тут же повернулся ко мне. — Впредь будьте сдержаннее в движениях. Вас могут неправильно понять. И может быть, кто знает, поймут СЛИШКОМ неправильно.

Призрак выпустил меня, шагнул в сторону, пряча пистолет в кобуру под мышкой. Я выпрямился, потирая ноющее запястье. Сергей Борисович пожал мне РУку, улыбнулся.

— Люди, имевшие с вами дело в прошлом, отзывались о вашей работе очень хорошо. Верю, что вы не разочаруете и меня.

— Благодарю, — кивнул я. Похвала меня не тронула. — Это в наших интересах. Разве не так?

— Именно, — засмеялся мафиозо. — Приятно было с вами познакомиться.

Он направился к двери. Призрак как привязанный следовал за ним. Амбал и „горилла“ потянулись к выходу. Амбал вышел первым. Видимо, он был наименее ценным членом команды. Пока медведеподобный хранитель царственного тела осматривал улицу, Сергей Борисович терпеливо стоял у дверей.

Перед тем как выйти, он снова повернулся и без улыбки взглянул на меня. Я смотрел на него. Отблески люминесцентных ламп легли на стекло, перерезав лицо мафиозо наискось словно ножом. Кивнув всем напоследок, Сергей Борисович скрылся за дверью.

Честно говоря, в этот момент я мысленно перекрестился и с облегчением перевел дух. Ничего не имею против мафиозо, но только когда они находятся на дистанции пяти-шести километров от меня. Когда эта дистанция сокращается, я начинаю нервничать.

Олежек посмотрел в мою сторону и невесело усмехнулся. И без того вечно хмурый Стас насупился еще больше и тоже повернулся к двери кабинета. Димыч и Валерка о чем-то оживленно спорили. Они недооценивали случившегося. Им не приходилось иметь дела с мафией. Мне, впрочем, тоже.

Танюшка грациозно поднялась и громко осведомилась:

— Кто-нибудь хочет кофе?

— Давай, — среагировали Валера и Дима.