Петр Катериничев - Игра теней

— Богу — Богово, Князю — князево… — произношу я спокойно.

— Соня, человек дело говорит, — замельтешил один из парней.

— Князю — уважение, — резюмировал Соня. Ткнул ногой санитара, продолжавшего лежать и симулирующего полную отключку:

— Курносый! — Тот не пошевелился Соня ткнул сильнее, с оттягом, под ребра. — Курносый, гнида!

Тот застонал, поднялся по стенке.

— Слышал?

— Да…

— Запакуй психа. Только аккуратно.

— Да в отключке он. Я… — Фразу он не докончил. Тяжелый кулак разворотил «эскулапу» челюсть.

— Живо!

Медик исчез. Объявился через две минуты, зажимая окровавленный рот вафельным полотенцем. Двое здоровенных «добровольцев» из алкоголиков тащили на себе нечто огромное, бесформенное, одетое в брезентовую то ли робу, то ли халат… Выделялась всклокоченная, кудлатая голова и громадная борода густо-каштанового цвета…

— Куда грузить?

— В машину.

Тора забросили на заднее сиденье, захлопнули дверцу.

— Ну что, братуха… Без обид?, — Соня махнул руку для дружественного рукопожатия.

— Да нет базара… — Ловлю его ладонь, она звонко шлепается о мою.

— Князю — наше уважение…

Крутые пойдут доставать частично поломанный кайф, а у меня делишек… Не до кайфа. Князю — князево, кесарю — кесарево.

Сажусь за руль. Автомобиль срывается с места. Последнее, что высвечивают фары перед выездом с территории больницы, — прислоненный к забору щит, явно извлеченный с какого-то неведомого склада и тщательно подновленный: «Ленин — с нами!»

Дурдом!

Старик сидел в кресле-каталке. Лицо его было абсолютно неподвижно, словно маска. Жили только глаза. Выражение их менялось в зависимости от того, что происходило на экране…

Убийства… Взорванные автомобили… Разрушения… Старик следил за происходящим с напряженным вниманием. Казалось, вид смертей прибавлял ему жизни… Он приглушил звук, нажал кнопку на пульте:

— Командор вызывает Кремера.

— Кремер слушает Командора.

— Ваш успех делает вам честь.

— Благодарю, господин Председатель.

— Он же делает ваше будущее блестящим.

— Да, Командор.

— Как вы оцениваете ваше влияние на нового Премьера вашей страны?

— Достаточное.

— Нам нужно, чтобы оно стало неограниченным.

— Да, Командор.

— Арабы уже стоят на пути к гибели. С ними нужно только поиграть, как кошка играет с мышкой. Против сильного Израиля они — ничто. Особенно поодиночке.

— Да, Командор.

— Израилю пора показать, кто правит миром.

— Да, Командор.

— Мир вам.

— Командор вызывает Шейха.

— Шейх слушает Командора.

— Ваши усилия увенчались успехом. Поздравляю.

— Благодарю, Командор.

— Евреи уже сделали шаг к собственной гибели. Пусть делают второй и третий…

— Да, Командор.

— Пора указать евреям их место в мире.

— В мире им нет места.

— Вы мудры, Шейх. Их место — в огне войны.

— Да, Командор.

— Мир вам.

Старик закрыл глаза. Он чувствовал, как устал. Годы… Или — века?.. Только смерть дает абсолютный покой… Только смерть…

Он нажал кнопку на пульте.

Появилась женщина в черном.

— Отправьте это. — Председатель передал ей листок бумаги.

Вот и все. Вопрос решен. Русские даже не заметят перемены. Когда же заметят — игра будет сделана. Навсегда.

И земля будет безвидна и пуста…

Старик сидит в кресле. Лицо его абсолютно неподвижно, словно маска. Живыми кажутся только глаза. Блики с экрана монитора пляшут в расширенных черных зрачках и тонут в их непроницаемой бездне.

Урфин метался по кабинету. Кретины! Идиоты! Снова упустить девок! Это не спецподразделение, это банда дебилов! Или… Или Советник играет свою игру и подставляет его, Урфина?..

— Урфин вызывает Советника.

— Советник слушает Урфина.

— Особняк контролируется группой «Гранат». Девчонки захвачены неустановленными лицами, и их местонахождение в настоящее время неизвестно. Мои люди ликвидированы.

— Советник снова почувствовал, как обильный пот проступает на лбу, на спине… И дело не в жаре — кабинет кондиционирован…

— Жду вас в Городе, — коротко распорядился он.

— Есть.

— Через два часа. Третий уровень, объект «Д».

— Есть.

Советник положил трубку. Для него понятно было одно: Урфин не контролировал ситуацию. Или — не желал контролировать? И мысли о «миражах» деморализовали этого генерала настолько, что подсознательно он готов сдаться?.. Если ты не контролируешь ситуацию, ее контролирует кто-то другой. Кто?