Сергей Зверев - Курс на дно

И тут произошло несколько неожиданное для Меркулова, неотрывно следившего за бегом тоненькой стрелки: Лагодич, все это время молча стоявший рядом с побелевшим от тревоги лицом, вдруг наклонился, положил на палубу звякнувшие железом автоматы — свой и сержанта и, ни слова не говоря, прыгнул за борт…

Несмотря на то что вода в проливе не могла похвастаться особой прозрачностью, да еще и сумерки вот-вот должны были смениться ночной темнотой, Димку Никонова, сцепившегося с неведомым аквалангистом, Лагодич увидел сразу, как только немного развеялись пузырьки воздуха и глаза привыкли к мутноватой зелени вокруг, — до места схватки было метров тридцать-сорок. Сергей мгновенно оценил обстановку и понял, что сержанту приходится очень несладко: как бы хорошо пловец ни был подготовлен, как бы ни владел рукопашкой, а под водой в более выигрышном положении все-таки именно тот, у кого за спиной акваланг. Да и реальный бой под водой — это совсем не то, что тренировка на площадках спортгородка или в спортзале… Лагодич в несколько отчаянных гребков приблизился к яростно барахтавшимся в облаках светящихся пузырьков бойцам, стараясь незаметно оказаться за спиной аквалангиста в черном гидрокостюме. По всем расчетам, у сержанта вот-вот должен был закончиться воздух, и тогда ему — хана! Ножа у аквалангиста в руках вроде бы не видно… Понятно, что он решил сначала просто не дать сержанту приблизиться к себе, а потом, когда у того закончится воздух, не дать ему всплыть для вдоха и утопить без всяких затей! Димка все-таки умудрился схватить того за руки, тянется к трубкам… но воздух, воздух!

Сергей рыбкой скользнул за спину аквалангиста. Тот явно его заметил, запаниковал, еще энергичнее задергался, пытаясь оторваться от Никонова, но Лагодич в одно движение обхватил боевого пловца за шею, изо всех сил сжал, и в это мгновение Димка дотянулся-таки до загубника и вырвал его изо рта противника. Аквалангист несколько раз дернулся, пытаясь вырваться из захвата, но Лагодич дополнительно обхватил его ногами, и они оба начали опускаться на дно, а сержант в эти секунды жадно припал к загубнику, делая судорожно-глубокие вдохи-выдохи и выпуская облака бурливших пузырьков. Затем Никонов, прекрасно понимая, что теперь Серега оказался в том же положении, в каком и он сам находился полминуты назад, и воздуха у него в легких в обрез, резко ударил аквалангиста в солнечное сплетение. Есть, попал! Еще разок!! Пловец вдруг широко открыл рот, выдохнул клуб пузырей, непроизвольно хватанул ртом воды, дернулся раз-другой и обмяк, сразу переставая сопротивляться. Тогда сержант перекинул через голову врага загубник, и Сергей, в свою очередь, сделал несколько вдохов-выдохов, после чего, подхватив безвольное тело пленника под мышки, оба заработали руками и ногами, поскорее устремляясь к светлевшей вверху колышущейся поверхности моря…

Меркулов, молча наблюдавший, как несколько морских пехотинцев помогают взобраться на палубу своему командиру и Лагодичу, как еще двое тащат под руки обвисшее тело аквалангиста, вспомнил, с каким облегчением он шумно выдохнул воздух, вставший в груди каким-то колючим комом, когда на поверхности наконец-то появились головы ребят — да еще и с трофеем! — и подумал, что порой в сто раз легче самому прыгнуть в пекло, чем вот так дожидаться тех, кого ты, вполне возможно, послал на смерть. Командир хотел было закурить сигарету, но побоялся, что бойцы вполне могут заметить, что у капитана второго ранга трясутся руки, — и не стал рисковать…

Сержант в мокром обмундировании, все еще шумно дыша, подошел к командиру и, показывая на аквалангиста, которому ребята уже оказали первую помощь, и он в эту минуту отплевывался водой и делал первые судорожные вдохи, негромко произнес:

— Товарищ капитан второго ранга, видите, как удачно все складывается! У нас теперь и пленный есть. Вроде «языка». Надо бы его допросить как-то…

— Да уж, удачнее некуда! Ты отдышись сначала, допросчик… А с тобой, Лагодич, я попозже поговорю. Творят, понимаешь, что хотят! — тоном, не обещавшим ничего хорошего, сказал кавторанг, но тут же, не выдержав роли сурового командира, пряча усмешку, проворчал: — Ихтиандры какие нашлись… А допрашивать, сержант, у нас и без тебя найдется кому. Иванов, давай — вот и для тебя работа нашлась!

Офицер с погонами капитан-лейтенанта, до сих пор молча стоявший чуть позади кавторанга, так же молча козырнул и неторопливо направился к пленнику, уже вполне очухавшемуся и сидевшему на палубе с руками, связанными за спиной. Каплей Иванов официально числился в списке экипажа эсминца офицером, ответственным за воспитательную и культмассовую работу, но на самом деле исполнял должность, которую во все времена в армии и на флоте именовали емко и коротко: «особист»…