Юлия Латынина - Саранча

— Снимем гостиницу и думать будем, — ответил Валерий.

Гостиницу пришлось искать недолго: на одной из центральных улиц вдоль бульвара было нечто облупившееся и семиэтажное, помеченное крупными буквами «Уралочка». Валерий полюбопытствовал, нет ли в городе чего поприличней, получил отрицательный ответ и ключи от номеров с привязанными к ним деревянными бирками. Бирки были размером с доброе яйцо, и номера комнаты были выведены на дряхлом дереве синими несмывающимися чернилами.

Седая дежурная по этажу, дремлющая за столиком, оглядела всю компанию неожиданно цепким взглядом и предупредила их, чтобы если кто будет брать девочек,то делал бы это не на площади у вокзала, а через гостиницу.

— А то черт знает кто ходит по номерам, — сказала дежурная, — вас же напоят какой гадостью, а потом и номер раскрадут…

Ребята Сазана чрезвычайно оживились и тут же изложили дежурной свои вкусы и пристрастия. Валерий же с Мухой, ограничившись неопределенным обещанием принять участие в общем веселье, приняли душ и спустились в пригостиничный ресторанчик поужинать.

Ресторан по неведомым причинам был закрыт на ремонт, зато с другой стороны фойе располагалось кафе-бар.

Кафе, против ожидания, оказалось сравнительно приличным: белые пластиковые столы были чисто вытерты, за кофейным автоматом, поблескивающим матовыми боками, громоздились прихотливые бутылки с наклейками всех расцветок, а в меню значились даже перепелки и салат из нехарактерного для здешних мест морского гребешка.

Валерий тут же спросил перепелку.

— Перепелки нет, есть сосиски. Молочные, — ответил паренек за стойкой. Он явно нервничал и тоскливо косил вбок глазами.

— Ну давай сосиску, — усмехнулся Валерий.

За спиной его громко хлопнула дверь, послышались возбужденные голоса. Валерий оглянулся. Под окном гостиницы, в свете мощного фонаря, стоял белый «форд», к стойке целеустремленно направлялись четверо парней с характерной стрижкой. Рядом едва заметно напрягся Муха. Бармен за стойкой побледнел и мало что не выпустил из рук пластиковую тарелочку с сосисками и зеленым горошком.

Старший из вошедших вынул из-под куртки короткую резиновую дубинку и откровенно ощерил черные корешки сгнивших в зоне зубов.

— Ну все, барыга, ща тебя учить будем!

Валерий неторопливо обернулся.

— Дай человеку клиента обслужить, — сказал он, — а потом и разбирайся.

Гнилозубый внимательно оглядел Валерия и посторонился. Бармен трясущимися руками снарядил вторую тарелку.

— И два кофе, — сказал Валерий.

Вторую чашку кофе бармен наполовину расплескал. Валерий с достоинством засунул в карман сдачу, взял чашку и сел с Мухой за угловой столик.

Четверо громил обогнули прилавок, один из них вытащил наружу упирающегося бармена и как следует врезал ему коленом по яйцам. Валерий осторожно откусил обильно политую кетчупом сосиску.

— Знаешь, Леша, — сказал Валерий, — это все-таки не сосиска. Это все-таки собачьи консервы.

Бармена повалили на пол, и тот начал отчаянно орать.

— А салат вполне съедобный, — отметил Муха.

Двое ребят сосредоточились на бармене, остальные, вьшув из-под курток прутки арматуры, лупили по выставленным на полках бутылкам. Бутылки разлетались с печальным звоном.

— Слышь, Валерка, — спросил Муха, — а может, все-таки пойдем к ребятам, девочек закажем?

— Девочки из здешнего эскорта ничем не отличаются от сосисок в здешнем кафе, — ответствовал Валерий, — и боюсь, из всех достижений цивилизации усвоили лишь СПИД.

Избиение младенцев заняло не больше пяти минут. За это время все столики в кафе, не считая того, за которым сидели Валерий с Мухой, были перевернуты, окна были разбиты, и Валерия начал продувать вечерний холодный ветер. Гнилозубый на прощание пнул обвисшего на стойке бармена, грозно сказал:

— Это вам за «Сирина», понял? — и направился к выходу.

— Эй, браток, — окликнул его Сазан. Тот остановился.

— А где мне Васю Бармалейчика найти, не подскажешь? Мне сказали — кафе «Сирин», я приехал, а там одна ментовка…

— А ты кто такой?

— Ты мне на вопрос не ответил, — не повышая голоса, сказал Нестеренко.

Гнилозубый заколебался.

— Езжай за нами.

Вася Бармалейчик оказался белобрысым сорокалетним мужиком с тяжелым подбородком и светлыми усиками под крупным, слегка набухшим от пьянки носом. Он долго вспоминал, глядя на Валерия, кто такой Зяма, а потом вспомнил и бурно обрадовался.