Юлия Латынина - Саранча

Во вторник финансовый консультант Колуна Степан Ивяник заплатил налоги, причитающиеся в казну с Кубеевского льнокомбината. Оплата была произведена векселями Тарского губернского банка, скончавшегося аккурат после 17 августа. Так как на рынке векселя стоили 0,003% от номинала, операция обошлась Ивянику в чемодан налички, занесенный в кабинет главы финансового управления области.

Жечков узнал об этой истории спустя двое суток, когда подведомственная «Заре» «Тарская правда» подробно рассказала, почему в области бюджетникам не платят зарплаты. «Тарская правда» заявила, что губернатор простил Колуну налоги в обмен на чемодан налички для избирательной кампании, а также напомнила, что пайщики покойного Тарского губернского банка имели родственников в администрации.

Жечков вызвал начальника финансового управления и зачитал ему приказ об увольнении, но начфин, улыбаясь, объяснил губернатору, что не стоит в разгар избирательной кампании выгонять чиновников, потому что он, начфин, может вывалить на страницах «Тарской правды» такую кучу дерьма, что мало не покажется.

Начфин остался на месте, и финансовая система области рухнула в пропасть. Все предприятия, хрюкая от удовольствия и расталкивая друг друга локтями, чтобы успеть до конца выборов, бросились платить налоги векселями ООО «Васькин и кот». Живые деньги в казне перевелись мгновенно. Платить учителям и врачам стало нечем.

Жечков бросился в Москву за бюджетной ссудой, но у Москвы были свои собственные проблемы, и ей было не до Тарской области. В Кремле Жечкову ответили что-то невнятное, а в Минфине соответствующий зам попросил за ссуду невпроворот большой откат. Жечков кинулся в Альфа-банк, где зампредом был старый приятель и соратник по демократическому движению, но старый приятель очень рассудительно ответил, что кредиты регионам банк перестал давать, потому что регионы ни хрена не платят, а в утешение предложил Жечкову, после проигрыша выборов, место в администрации президента.

Губернатор Жечков вернулся в Тарскую область в предынфарктном состоянии.

В Симакове Валерий пробыл еще день, уважив гостеприимного хозяина и сходив с ним на охоту, а потом отбыл в Свердловскую область. Как выяснилось, самолеты из Уфы и Челябинска в Екатеринбург не летали, проще было лететь в Москву, и в конце концов Зяма выделил Валерию все те же два джипа с сопровождающими. Джипы за восемь часов домчали его до окраины Алицка — небольшого уральского городка с разбитыми узкими улицами, блочными пятиэтажками и озабоченными лицами закутанных в китайские пуховики жителей.

Среди алицкой братвы ни у Сазана, ни у Зямы знакомых не было, и Валерия просто предупредили, что в центре города, у бывшего горкома, ему надо свернуть налево и ехать по улице Минусинской, пока справа не окажется нарядный ресторан с надписью: «Птица Сирин».

— Ты его не пропустишь, — заверили Валерия, — они все здание отремонтировали, стеклопакеты поставили на первом этаже во всю стену, самое классное заведение во всем Алицке…

Заведение на улице Минусинской действительно пропустить было трудно, но отнюдь не по тем причинам, о которых сказали в Симакове: вдоль «Птицы Сирин» гуськом выстроились милицейские машины с мигалками, стеклопакеты лежали на мостовой грудой рассыпавшегося хрусталя, и деловитые менты в бронежилетах и с автоматическим оружием шастали поверх выбитых окон туда и обратно. Из глубины ресторана полз ленивый черный дымок.

— Что такое? — поинтересовался Валерий у одного из зрителей, выйдя из машины и протиснувшись в круг любопытных. — Завалили кого? Никак самого Бармалейчика?

— Да нет, — ответили ему, — вроде гранату швырнули.

— Белая «пятерка» подъехала, из нее вышли люди, шмальнули из гранатомета и уехали, — авторитетно объяснил кто-то.

Сазан в некоторой растерянности вернулся в машину. Судя по обилию ментов, никого из нужных ему пацанов в кабаке давно не наблюдалось, и найти их почти немедленно было делом затруднительным. Более того — судя по состоянию любимой точки, группировка на ее жизненном пути напоролась на некоторые препятствия, и вряд ли рекомендованный Валерию человек с забавным погонялом Бармалейчик в ближайшее время был расположен беседовать с московскими гостями: у него явно имелись более неотложные проблемы.

Двое сопровождавших Сазана симаковских братков согласно засопели носами и переглянулись.

— Чего делать-то, — растерянно спросил один, крепкий тридцатилетний паренек с короткой стрижкой и наглыми глазками навыкате, — во, восемь часов за баранкой. Ноги не гнутся.