Сергей Дышев - Вы хотели войны? Вы ее получите!

– Будет, кому наши грехи замаливать.

– Ну, а ты как сам? – спросил Родин.

– Как, да как... – сердито ответил Приходько. – А я еще послужу... Зарезали вы меня, братцы! Прямо не ожидал!

Родин усмехнулся, по-отечески успокоил:

– Не расстраивайся. Может, на мое место назначат. Да наверняка назначат!

– Да, пошел ты к черту, Иван! – не в шутку рассердился Виктор. – Надо оно мне в такой обертке.

Гурьбой вышли из леса к кладбищу, кирпичному забору с железной оградой, отделяющей живых от мертвых. Со стороны чуть подвыпившая компания мрачных мужчин в черном с крепкими подбородками и литыми мышцами внушала явное опасение проходящему люду: банда ли это на сходняке, а может, эти конкретные братки и замочили только что кого-то в лесу. Горожане торопливо переходили на другую сторону улицы, а самые предусмотрительные, как бы позабыв что-то, разворачивались и уходили в обратном направлении. Но сами ребята не замечали, что распугали жителей, да и им на это было совершенно наплевать. В эту минуту, внешне представляя внушительную силу, они уже не были группой спецназа, готовой по приказу командования совершить самые немыслимые и дерзкие акции. Впрочем, само командование об этой потере и не догадывалось.

Остановились у кладбищенских ворот.

– Ну, что, ребята, – у Родина заметно дрогнул голос. – Спасибо, что поддержали. Честно, не ожидал... Только, может, не стоит торопиться, у каждого своя судьба.

– Мужчины слов на ветер не бросают, – ответил за всех Бессчетнов.

– Ну, что, ребята, я вот что хотел сказать, – Иван взглядом обвел товарищей. – Давайте поклянемся вот на этом месте, что будем всегда держаться друг друга, сколько бы времени ни прошло.

– Будем держаться...

Май 2008 год. Москва. Город на ладони.

В утренние часы, когда город еще подернут легкой туманной дымкой, пронизанной оранжевым солнцем, а улицы не запрудил нетерпеливый бесконечный поток машин, с неизменным кряканьем и воем правительственно-милицейских кортежей, любимым делом Родина было подняться на крышу высотного дома. И тогда бескрайний, как каменное море, город представал перед ним, как на большой скатерти... Вот и сейчас Родин стоял на крыше высотки в Голутвинском переулке, свежий ветер задувал с Москвы-реки, позади Ивана державно возвышались кремлевские башни и золотые купола его тезки Ивана Великого, прямо перед ним восседал на Большой Якиманке мрачный коричневый гигант – «Президент Отель», через дорогу – образцово содержащаяся – церковь святителя Николая Чудотворца. Справа, на другой стороне переулочка, задохнувшегося от стоявших впритык машин, еще один старожил – трехэтажный особнячок позапрошлого века, принадлежавший когда-то родовой династии Рябушинских. А вдали, правее, хоть с крыши кажется, что и рукой подать, на речном островке, в тунике римского легионера, «на берегах московских волн стоял он дум высоких полн» – это церетелевский гигант Петр, поначалу всех пугавший, а потом – попривыкли.

Но с царем Иван Родин разобрался еще в прошлом месяце, а сегодня у них в программе – как раз элитная высотка в Голутвинской слободе.

– Ну, что, Вань, налюбовался?

Это – Вася, его юный напарник, выпускник архитектурного института, и работает он, в отличие от Ивана, по специальности. Хотя, если пролистнуть пожелтевшие странички прошлого старшего лейтенанта запаса Родина, можно найти и разведку в высокогорье, и спуски с крыш на тросах с выбиванием окон и нейтрализацией противника... Впрочем, это было давно, и как будто и не с ним. «О нас легенды не писали!»

– Все готово? – спросил Иван помощника, в обязанности которого входила подготовка альпинистского снаряжения: сидушек, веревок, карабинов, спускового и страховочного устройств; вспомогательных петель, а также рабочих инструментов – «шубки» для смачивания стекла, удлинительной штанги, стеклоочистителя, скребка, салфетки и двух вместительных ведер квадратной формы с раствором.

– Так точно, – доложил Василий, и в его очках отразилась вся утренняя Москва с высоты птичьего полета.

Он укрепил подвесные тросы, а Родин, надев каску, ярко-красный комбинезон, как у космонавта, привычно облачился в альпинистское снаряжение.

– Ну, что, погнали?

– Погнали, – кивнул напарник. – Запускаю на орбиту!

Промышленный альпинизм, дело которым занимаются наши герои, – это символ времени, рынка и небоскребов; это профессия, требующая мужества у заказчиков раскошелиться на такое, скажем, третьестепенное дело, как чистота окон. Но, при рыночных отношениях, уборщицу тетю Дуню не заставишь встать с тряпкой на подоконник тридцатого этажа, а вот имидж фирмы, как известно, начинается с окон, а заканчивается дверями и всем прочим. И скрепя сердце, скаредные российские буржуи зовут «промальпов» – небесных мойдодыров, карлсонов, которые работают на крышах и моют за деньги окна небоскребов.