Дик Фрэнсис - Пятьдесят на пятьдесят

— Судя по всему, вам не слишком нравится этот тотализатор, — с улыбкой заметил он.

— Не нравится, — кивнул я. — Тотализатор, он никогда внакладе не останется. Перед тем как производить выплаты по выигравшим билетам, всегда возьмет свою долю. Им разорение не грозит просто потому, что не приходится устанавливать стартовые расценки. А я должен использовать весь свой опыт и знания, чтоб удержаться на плаву.

— Понимаю, — протянул он и сразу потерял ко мне всякий интерес.

— Но обещаю быть дома в любой момент, как только понадоблюсь Софи, — сказал я.

И, естественно, не стал упоминать о незваных ночных гостях и мужчинах с двадцатисантиметровыми ножами.

— Благодарю вас, мистер Тэлбот, — сказал психиатр. — Уверен, так оно и будет.

Но тон его предполагал, что он мне не верит ни на грош. Он опустил глаза и что-то записал себе в блокнот.

— Прошу прощения, — сказал я. Он снова поднял на меня глаза. — Уверяю вас, здоровье и благополучие Софи для меня куда важней любой работы. Я очень хочу, чтоб она вернулась домой. И сделаю все, что в моих силах, для обеспечения ее спокойствия и безопасности. Я люблю свою жену.

Весь день я просидел, держа Софи за руку, слушая всех этих равнодушных к чужой беде профессионалов, в деталях обсуждавших все ее личные особенности и самые сокровенные тайны. И теперь даже сам удивился страстной мольбе, звучавшей в моем голосе. Просто очень хотелось, чтобы Софи вернулась домой.

И понял я это только что.

— Да, мистер Тэлбот, — сказал психиатр. — Я вам верю. — И улыбнулся Софи, которая так и вцепилась мне в руку.

Затем он снова что-то записал и посмотрел на нас.

— Миссис Тэлбот, мистер Тэлбот, спасибо, что уделили нам время. Как вам известно, мы должны обсудить все еще раз, уже между нами, прежде чем принять окончательное решение. Сегодня у нас четверг. Ответ вы получите завтра или в субботу. — Он оглядел остальных членов консилиума, убедиться, не желает ли кто из них что-то добавить. Таких не нашлось.

— Что ж, спасибо всем, — сказал он и поднялся из-за стола, давая понять, что время наше истекло.

— Спасибо вам, — сказала Софи.

И мы с ней тоже встали и вышли из конференц-зала.

— Думаю, все прошло хорошо, — сказал я ей.

— Ты считаешь?

— Да, — подпустив в голос уверенности, ответил я. — А ты нет?

— Не знаю. Как-то не очень понравился мне этот психиатр.

— А по мне, так очень даже ничего, — сказал я. — Уверен, все будет в порядке.

Рука об руку шли мы по коридору к ее палате.

— Ты правда меня любишь? — вдруг спросила она.

— Да, — ответил я. — Очень люблю.

Она не остановилась. Но заулыбалась.

Вечер я провел в больнице, рядом с Софи, у телевизора. Ни один из нас и словом не обмолвился о консилиуме или о решении, которое предстоит вынести врачам. Не строили мы и планов на ближайшие недели. Уже два раза в прошлом нас постигало горькое разочарование — собрались уехать вместе домой на уик-энд, но очередной консилиум приходил к выводу, что Софи отпускать рано.

А потому сегодня мы решили, что, если отпустят, это станет для нас неожиданным и приятным сюрпризом, который следует отпраздновать, хотя в глубине души знали, что страшно расстроимся, если вердикт будет отрицательным. Новая схема приема лекарств пока что работала хорошо, Софи меньше стали беспокоить побочные эффекты — организм постепенно привыкал к новым медикаментам.

Ни один из нас не хотел искушать судьбу и обсуждать этот вопрос, а потому мы сидели и молча смотрели комедию по одному из каналов, где показывали старые фильмы, вошедшие в золотой фонд.

Но разумно ли было с моей стороны так жаждать возвращения Софи домой, когда возникло столько проблем, связанных с моим отцом?

Джон Смит, кем бы он там ни был на самом деле, буквально помешался на своем драгоценном микрокодере, однако ни разу не упомянул о деньгах. Знал ли он о наличных в рюкзаке? Наверняка знал, если работал на пару с Близко Посаженными Глазками. А что, если тип, сидевший в синем «Форде», им и был? Или же машиной управлял кто-то другой? Может, Джон действительно работает на Австралийский комитет по скачкам и за ним стоит целая команда?

И для чего предназначены те деньги?

«Деньги отдай», — прошипел убийца, перед тем как вонзить нож в отца. Может, это была плата? Но за что? И почему тогда этот мерзкий тип убил отца, если тот был единственным, кто знал, где находятся деньги?

Я пытался вспомнить каждую деталь нападения на автостоянке, а перед глазами на экране разворачивалась новая комедия о неблагополучной семье. «Следовало бы снять фильм о моей семье, — подумал я, — вот только вряд ли получится комедия».