Александр Маркьянов - Зло именем твоим [СИ]

— Торкам.

— Да, амер

— Ты лучше всех бросаешь гранаты из нас. Можешь бросить гранату так, чтобы она попала туда, где пулемет?

Торкам немного подумал

— Смогу, амер.

— Тогда ты должен подобраться ближе. Следи вон за тем… как только он упадет — начинай. Или когда начнется стрельба. Не подведи нас Торкам.

— Я скорее умру, амер.

— Не время умирать. Аллах с тобой, Торкам, иди.

Торкам, тоже афганец, воевавший в отрядах Хекматьяра, а потом прибившийся к ним и полюбившийся своей безотказностью, исполнительностью и умением очень точно кидать гранаты пополз вперед.

Майор Алим Шариф беспокоился напрасно — были не те времена. Это раньше… когда в горах действовал советский спецназ, амер банды мог расстрелять обкурившегося на посту муджахеддина, потому что проспавший атаку мог погубить весь отряд. Сейчас никто никого особо не боялся, шурави ушли, а вместо ни воевали такие же бандиты, разболтанные, недисциплинированные вояки, так и норовящие поспать, обкуриться, кого-то ограбить…

Когда с возвышенности, с которой простреливалась большая часть поста отсигналили — майор, увидевший это в ночной прицел своего автомата — повернулся, целясь в обкурившегося боевика, сидящего у стены. Затвор лязгнул громче, чем был звук выстрела, черный мешок начал заваливаться набок. Майор перевел прицел дальше, нажал еще раз. Что-то едва заметно плеснуло, душман повалился на бок.

Никто даже не обратил внимание на то, что произошло.

На крыше хлопнуло, подобно новогодней хлопушке, Новый год стали отмечать при шурави, палили в небо из всего, что было в руках, теперь перестали, патронов нет, вспышка на мгновение высветила тело пулемета и погасла. Больше пулемет этот опасности не представлял.

Бойцы бросились вперед по тропе, возглавляемые Шарифом, до блока было метров семьдесят, раньше это пространство было вырублено, уничтожено под ноль, чтобы никто не мог подобраться незамеченным к крепости шурави, сейчас заросло. Когда добежали — в кишлаке уже слышались крики, основная часть банды ночевала не на блоке, она ночевала в кишлаке, в домах — и сейчас они выскакивали, полуодетые, с оружием в руках — кто бежал к блоку, потому что там было тяжелое оружие и даже танк, неисправный, брошенный шурави — а часть наоборот бежала прочь, в зеленку. С горки кишлак стегали трассы Джавада с братом, у них была снайперская винтовка и пулемет, сыгранный дуэт, от блока бил майор Шариф — его автомат с ночным прицелом и глушителем бил прицельно, вырывая из жизни то одного душа, то другого. Их было много, больше сотни — творящие харам, прикрываясь именем Аллаха — и сейчас Аллах отвернулся от них. Спастись можно было только одним способом — бегством…

Аллах акбар!

Талибы — черные как вороны, как грифы, с черными чалмами на головах — ходили по месту ночного боя, подбирали оружие, но по карманам убитых не шарили.

В одном из блиндажей, где раньше были советские солдаты — обнаружили рабов, водителей машин, нескольких рабов с предыдущих налетов и двух девочек — подростков, похищенных бандитами с понятными целями. На рабов было страшно смотреть. Одну машину успели разграбить, половину собрали, половины — не было, видимо бандюки уже успели продать.

На стволе танковой пушки висел со свернутой шеей Джемаль, главарь банды. Местные жители опасливо подходили, смотрели. Для них он был властителем их жизней — а теперь он висел на стволе танковой пушки. Демонстрация была наглядной и убедительной.

Майора Шарифа и его людей нельзя было отличить от талибов, они так же были одеты во все черное и навертели черные чалмы на голову. Светиться не стоило.

Мулла, пользуясь случаем, решил выступить перед людьми, для этого у него был старый мегафон. Шарифу до этого в общем то не было никакого дела, он сейчас рассаживал водителей по машинам, тридцать машин и всего две конвойные, опасно, группа на двух бронетранспортерах уже выдвинулась на окраину Кандагара, связь есть, если что — она сорвется навстречу им, но все равно желательно бы пройти зеленку без потерь. Хватило того что уже случилось… груз вовремя не пришел, и проблемы в любом случае будут. Тем не менее — краем глаза Шариф слушал то, что говорил мулла Омар.

С именем Аллаха Милостивого, Милосердного, Хвала Аллаху Господу Миров, мир и благословение предводителю муджахидов Пророку Мухаммаду, его роду, сподвижникам и тем, кто последовал по его прямому пути вплоть до Судного Дня. Ассаляму алейкум уа РахматуЛлаху уа Баракятуху! Слушайте же меня, ибо я объявляю войну бандитам и безбожникам, которые хуже кяффиров, потому что сначала взывают к Аллаху, а потом объявляют войну правоверным, и творят харам. Это путь — путь расулюллах, путь по которому мы следуем. Единственный путь к миру на нашей земле — путь Джихад фи-сабилиллях, и мы пойдем по нему, пока в его конце поклонение не будет принадлежать одному лишь Аллаху!