Сергей Зверев - Последний десантник

Комаровский неспешно продвигался по территории, избегая опасных мест. Фиксируя каждый бугорок, каждую складку, он придирчиво разглядывал местность, занося в память все детали. То же самое сейчас выполняли и два его товарища. Старлей прислушался. Оказавшись в зоне, где он временно не видел противника, стоило быть особенно внимательным. Здесь, у облупившейся стены, лежа в высоком кустарнике, десантник ненадолго замер. Затем, подобравшись поближе к стене, он смог оценить ситуацию.

Прохаживавшийся влево-вправо часовой пока не был виден, но по звуку шагов десантник определял, куда тот направляется, и, улучив момент, подобрался к самой стене.

Так, понятно. Был бы смысл, этого деятеля можно вырубить в два счета, причем не поднимая шухера. Уж кое-какой опыт в этом деле накопился, все-таки годы не зря прожиты. Да только не нужен пока этот дядя. Пока не нужен.

Понаблюдав еще, Комаровский удостоверился, что, как он и прикидывал, основная часть террористов располагается в здании, накрытом шиферной крышей. Вторая «казарма» чуть поодаль. А это сооружение, что охраняется аж тремя постами, явно основная «резиденция». Кроме автотранспорта, здесь имелась и временная конюшня: в горах лошадь часто надежней самого навороченного авто.

Так… Лавров присмотрелся. На крыльцо вышел шкафообразный субъект, к которому подбежал боевик явно рангом помельче. Вытянувшись почти по стойке «смирно», он выслушал какое-то распоряжение и мелкой рысью удалился. Здоровяк, стоя на крыльце, выкурил сигарету и, сплюнув, отправился назад в здание.

Особое внимание, естественно, уделялось воротам. Прежние, сейсмологические, в военном смысле не представлявшие никакой ценности, были ликвидированы, и на въезде бандиты устроили что-то вроде усиленного блокпоста. Эх, как хотелось бы накрыть их всех плотным огнем и взяться за это гнездо всерьез, разобравшись со всеми в общем и с каждым по отдельности! Да так, чтобы эти крысы поняли, хотя бы перед смертью, что такое настоящие военные действия, что такое серьезный противник. Не те мирные жители, которых они еще вчера загоняли в юрты, сжигая живьем всех – и старого деда, и ребятню, и беременную мамашу…

Но пока об этом можно только мечтать, да и то: что душу травить. Эмоции в их деле – вещь ненужная. Если бы Батяня поддавался эмоциям, то на первом же серьезном задании и сгорел бы. А так – уж сколько лет тянет лямку, и ничего, жив пока.

Учитывая разницу в военных силах, рассуждать здесь было просто не о чем. Конечно, среди всей троицы один десантник многих здешних отморозков стоит, но надо мыслить трезво и взвешенно. Тем более что Центр дал четкий приказ. Пока что приходится ограничиваться только наблюдениями. Впрочем, и то, что уже стало окончательно ясно, весьма и весьма неплохо. Во всяком случае, расстановка примерно ясна.

Батяня перемещался практически бесшумно. Даже если бы кто-то поставил своей целью прислушаться, и в этом случае он немногого добился. А уж если не знать…

Спустя полтора часа все трое встретились здесь же – под высокой елью. Разбив на сектора территорию, каждый из десантников внимательно ознакомился с вверенным ему участком. Теперь оставалось лишь синтезировать информацию. Территория по периметру была изучена, посты зафиксированы. Надо сказать, что отсутствие военного опыта у боевиков сказывалось, слабых мест в этой цепочке имелось много, и использовать их можно. Но не в этой ситуации, не сейчас.

– Таким образом, хлопцы, общая картина нам ясна, – подытожил Лавров, обсудив с коллегами увиденное. – По большому счету в основном совпадает с тем, что мы ранее услышали. Действительно, точка серьезная, ничего не скажешь. И ситуация такова, что разделаться с ней своими силами мы не сумеем.

– А может, все же ударим? – то ли шутя, то ли серьезно спросил, ухмыляясь, Кеша.

– Не надо ударять, – спокойно произнес Лавров.

– Так что же – будем лежать и зубами щелкать? – Сибиряку хотелось более активного отдыха.

– А вот это вряд ли. Прохлаждаться я вам не дам, – ответил майор, покусывая травинку. – Есть у меня одна идея…

Десантники внимательно всмотрелись в лицо Батяни. На нем играла странная улыбка.

А в это время в столице республики события развивались самым стремительным образом. Ситуация вышла из-под контроля. Еще недавно никто не мог себе и вообразить, что все обернется так.

Над городом поднимался дым. Сожженные дома, трупы, горящие машины превратили это место в настоящий ад. Паника, страх и отчаяние – так можно было охарактеризовать положение, сейчас царившее в столице. В этом хаосе северяне обвиняли южан, а те – северян. Службы, должные защищать закон и порядок, словно испарились. Действия боевиков Абуталипа и уголовников сыграли роль этакого запала, от которого сдетонировала критическая масса. К погромам присоединялись бандиты, мародеры и просто желавшие погреть руки. Поддавшись общей панике, милиция устранилась от дел, в буквальном смысле попрятавшись по домам. Военные предпочитали сохранять нейтралитет, присматриваясь к тому, куда все повернется. Никто не желал проиграть по-крупному, примкнув к партии, которая может в самое ближайшее время полететь вверх тормашками. А уж участвовать в кровавых разборках, в которых тебя же потом и обвинят, – тем более.