Александр Граков - Охота на крутых

– Молодцы, ребята! Значит, пока я здесь пьянствовал...

– Мы решали кое‑какие проблемы, – скромно подтвердил Иван. – Но, наверное, не до конца, потому что сегодняшней ночью кто‑то осторожненько пытался без спросу войти в квартиру. Я сразу понял, что это не баба Зина: подошел к двери и спросил, кто там. На всякий случай передернул затвор пистолета. Естественно – мне не ответили...

– Им очень нужны вещи Олеси, – задумался Игорь. – Что в них загадочного?

– Узнаем, когда уйдет баба Зина!

– Кто стрелял, не нашли?

– Неизвестно. Стреляли с крыши котельной школы, расположенной в сотне метров от больницы. Тип оружия – винтовка ТОЗ – «мелкашка» – калибр 5,6.

– А ведь выстрелов было два! – Игорь помотал головой. – Ничего, узнаем правду! Пойду побреюсь.

Пока он приводил себя в порядок, баба Зина удалилась с сознанием выполненного долга – квартира была проветрена и сияла чистотой.

Иван достал с антресоли кожаного «крокодила». Вещей было раз‑два и обчелся: спортивный костюм «Адидас», кое‑что из нижнего белья и... норковая шубка. Гордилась, видимо, Олеся званием «высшего аналитика». Шубка была свернута в большой конверт и перевязана длинным капроновым бантом. Там же, в чемодане, была и сумка. Иван вывернул ее содержимое на стол. Косметичка, пудреница, зеркальце, помада, пачка долларовых купюр разного достоинства, загранпаспорт с визой, разрешение на обмен валюты, горстка жетонов для телефона‑автомата и метро. Больше в ней ничего не было, не считая, конечно, щетки для волос.

– Как же так? – Иван в растерянности смотрел на Игоря. – Из‑за этого барахла погибла такая девушка?! Да в жизнь не поверю!

Игорь между тем взвесил на руке шубку и, покачав головой, попытался развязать бант. Не вышло – завязано было намертво. Щелкнул выбросной нож, и оскаленная пасть тигра выплюнула сверкающее, остро отточенное лезвие. Капроновый узел распался, шубка была развернута, и Игорь понял, что не ошибся в предположениях, – внутри находилось кое‑что, заслуживающее внимания. План двухэтажного здания, заламированный в полиэтиленовую пленку, размерами в газетный лист, большой замшевый альбом для фотоснимков и замшевый же мешочек, очень тяжелый, стянутый по горловине шелковым шнурком.

Игорь, решив поудобнее рассмотреть чертёж, развернул его. План здания был выполнен очень тщательно, в трех цветах: черный, синий и красный. Внизу пометки: синяя черточка, а напротив – сокращенно «пот. х.», ниже – красный кружок и тоже сокращенно «зам. с‑ф». В левом верхнем углу плана красной тушью был красиво выписан адрес: С. П., Кленовый пр., д. № 7.

Тем временем Иван завладел альбомом и, раскрыв его, потрясенно присвистнул. Повертел его и так, и эдак, разглядывая, затем перевернул страницу, странно хмыкнул, взглянув на снимки, перевернул следующую – тихо ойкнул и заматерился, затем пошел лихорадочно листать страницы одну за другой и, внезапно отбросив его на рядом стоящую кровать, захохотал – дико, облегченно.

– Ты чего? – Игорь оторвался от плана. – Не двинулся, случаем?

– Я‑то? Нисколечки! Но ты – точно двинешься, если взглянешь на эту фотоколлекцию! И малым облегчением тебе будет то, что траур можешь снять с себя досрочно. Ибо если разделить его поровну на каждого из этого альбома – у тебя уже и так перебор во времени!

Игорь подхватил альбом, раскрыл. Первую страницу целиком занимал цветной снимок Олеси: в полный рост она возлежала на тахте, совершенно обнаженная, в самой из соблазнительных поз Данаи – заложив руки за голову и подавшись чуть вперед, так, что все выступы и промежности обрисовывались рельефно, с четкостью, поражающей воображение, мужское, конечно. Да, снимок делался действительно фотохудожником, мастером своего дела. Но и заслуг Олеси умалять не следовало... Игорь перевернул страницу. На следующем снимке... Агафонов нежно обнимал одной рукой полуобнаженное плечо Олеси в вечернем платье. Надо же, какое проявление родственных чувств! А вот на следующей странице альбома «родственные» чувства сменились совсем на другие: она лежала в объятиях Эдуарда Михайловича совершенно голая. Кстати, и Агафонов был без ничего. Но до половины снизу парочку прикрывало голубое стеганое одеяло. Следующие фото пошли безо всякого прикрытия: сцены совокупления Олеси и «папочки» были ярки и поразительно впечатляющи. И поз ими было испробовано великое множество – не иначе всю «Кама‑Сутру» проштудировали.

– Вот тебе и папа с дочкой! – Игорь растерялся. – Это что же, выходит она – его любовница?