Александр Граков - Охота на крутых

Выяснилось, после моего «отхода» она затосковала – женщина, оказывается, меня, идиота, любила. Одна из ее подруг призналась:

– Она от вас даже ребеночка хотела. Пусть без брака, пусть без мужа... Наташа все время плакала, даже на работе.

А ведь между нами ничего не было. Ни‑че‑го! Даже поцелуя! Отвлечь ее‑от грустных мыслей вызвалась знакомая – городской лидер комсомольской организации, которая вытащила Наташу в конце сентября отдохнуть в ресторан. На банкет по случаю дня рождения второго секретаря обкома партии. Этот хренов именинник напоил Наташу и вечером в гостинице изнасиловал, наставив синяков по всему телу.

Когда женщина через месяц почувствовала, что беременна, она подала заявление об изнасиловании. Но в возбуждении уголовного дела ей было отказано – какой‑то гад спасал моральный облик партийного лидера и примерного семьянина. А еще выяснилось, что этот партократ – папашка одного из парней наркото‑рокеров, тех, из гаража Вдовченко. И еще – этот самый Пётр Иванович Шевченко уже обеспечил себе теплую старость – два совместных предприятия, оформленных на жену и его брата...

Наташа пошла на аборт, но сделали его неудачно – умерла. В начале рождества 1989 года я сидел у ее могилы, говорил с ней, как с живой, и пил из горла, не закусывая, горькую водку, подсоленную моими слезами. За спиной слышал шепот двух могильщиков:

– Во времена настали! Лейтенант милиции, в форме, а «квасит», как последний алкаш!

– Дурак ты, Митрыч! Что же, парень не человек? Видать, горе большое у него...

Еще там, на могиле, обкомовцу был вынесен приговор: виновен, накажу сам, без суда и следствия.

На службе меня не очень загружали – отдыхай, мол, перед командировкой. Я и отдыхал – за три дня узнал все: адреса домов и дач Шевченко, круг его знакомых, распорядок дня, привязанности партийного лидера... А спустя немного времени местная пресса потрясла город страшной новостью: возвращаясь из командировки, опытный ответственный партийный работник трагически погиб, не справившись с управлением собственного автомобиля. Сгорбившим по покойнику, кстати, не сообщили, что в той же машине погибла семнадцатилетняя «свежая» проститутка из Киева, которую «глубокоуважаемый, безвременно ушедший из жизни Шевченко» трахал два дня на даче своего друга, удивляясь широте познаний и возможностей путаны.

А уж сообщить о том неизвестном, который вышел из темноты, насколько было нужно подрезал тормозные трубки автомобиля обкомовца, а затем опять канул в ночь – пресса тем более не могла – никто никого не видел...

Это был первый случай, когда я взял грех на душу. Все закончилось в секунды: машина Шевченко, летя по обледенелой дороге, на въезде в город с такой силой врезалась в бетон здания поста ГАИ, что экспертам осталось лишь зафиксировать факт несчастного случая – и только. Копаться было почти не в чем...

Новый год я встречал с мамой и воспоминаниями о Наташе. Уже зная, что в начале января еду на несколько месяцев в Москву, в командировку.

По приезде в первопрестольную узнал, что работа предстоит не в столице, а в Средней Азии. Снова братья‑мусульмане! Встреча через шесть лет... Задача? Не очень сложная на первый взгляд – охранять следователя Грищука из очередной следственной бригады, дожимавшей дружков Адымова.

Здесь познакомился со своим командиром и напарником в одном лице – Олегом Калининым, москвичом, офицером КГБ. Получили оружие– АПС («стечкари»), взяли под охрану свой объект – следователя возрастом под шестьдесят, и улетели в теплые края...

Первый месяц на новом месте работали без ЧП, объедаясь бухарскими дынями. Но спустя некоторое время Олег предупредил:

– Будем шевелить дружков Саид‑Бека! Ну, а он, паразит, скорее всего даст приказ своим нукерам – стрелять. Ведь о нашем «следоке» идет молва неповторимо неподкупного! Смотри, Веснин, поосторожнее! Если только ще увидишь ствол, решети его хозяина сразу и надолго!

Но наступивший вскоре инцидент я все‑таки проспал – Калинин первым открыл огонь сразу на поражение в «дворника», вытаскивающего автомат из мусорной урны при виде нашего Грищука. «Дворник» так и лег подыхать на мусорку, нашпигованный пятью пулями, Олег заталкивал следователя обратно в холл гостиницы, прикрывая собой, а вот мне достался тип, который из моей зоны контроля бросился на меня с ножом. Этот придурок наступал оригинально – выписывал лезвием в воздухе такие восьмерки, что на секунду я опешил. Затем, отступая к стене, предупредил его, выхватив пистолет: