Александр Граков - Охота на крутых

– Еще, в трикопыта мамочку! – это была его любимая поговорка.

Сдружились они быстро. Разница в возрасте была не такой уж большой, к тому же Борис, как и Игорь, ненавидел несправедливость, насилие, предательство.

А любопытен был до ужаса. Каждое новое, неизвестное, не ощупанное руками или хотя бы не охваченное взором тянуло его к себе, как хороший магнит обыкновенную булавку. И, может быть, по молодости лет плевать ему было на любую опасность, даже смертельную, если предмет наблюдений представлял для него интерес. Приемы он перенимал с лета, но доводить, отшлифовывать их у него не хватало терпения, и он частенько скулил:

– Ну, Гарик, давай дальше, ты мне уже этим захватом с переворотом все мозги поотшибал!

– А ты не падай на мозги! – шутил Игорь, вновь перебрасывая его через себя. – Для этого у тебя есть задница – она без серого вещества.

Оружие было Борькиной слабостью. Особенно револьверы и пистолеты. Видов и систем он знал великое множество, от австрийского «эрика» – малюсенького пистолета калибра 4,65 мм со стволом длиной в пять сантиметров до германского «Маузера‑712», у которого длина ствола 140 мм. А однажды выспорил бутылку у заезжего майора‑оружейника, заявив тому, что «маузер» десяти‑ и двадцатизарядный – это, мол, чепуха всеизвестная, а вот есть еще и шестизарядные пистолеты этой системы. Майор, однако, не ударил в грязь лицом и выспорил у него бутылку обратно, объяснив, что есть пистолеты меньше «эрика» – это «Колибри» системы Пеппера. Его длина всего 70 мм, а калибр патрона 2,7 мм. Пораженный Борька поставил майору две.

В данный момент Игорь нашел его в отделении. Устроившись в комнате для допросов, Борис с увлечением ковырялся в какой‑то диковинной винтовке – с прямым прикладом, толстоствольной коробкой и трубой под ней. Также у нее были две спусковые скобы, удобная красивая рукоять и несколько скошенный магазин с патронами. Блаженная улыбка удовлетворенного любопытства сияла на его физиономии. Увидя вошедшего Игоря, он возбужденно заорал:

– Гарик, ты когда‑нибудь видел хоть во сне такую штуковину? Это же легендарная штатовская! Штурмовая винтовка «Армалит‑Р15», прообраз знаменитой М16! Гляди, шпарит что очередями, что одиночными. Да еще подствольный гранатомет М203! Странная штука! Никогда бы не подумал, что встречу это в прозаическом Донбассе. А привезли ее с Кубани продавцы картошки. Для самообороны –как объяснили. Кому понадобится отбирать у них картофель – ума не приложу!

– Да не картофель у них будут отбирать, дурья твоя башка! Деньги, которые они уторговали, – вот что интересует налетчиков. Кстати, не один уже предприимчивый хозяин с юга поплатился жизнью за удачно сбытый товар. Ты что, не в курсе?

– Да в курсе я, в курсе, но ты погляди, какая красавица! И оптику есть где пристроить...

У Игоря в голове мелькнула шальная мысль.

– Слушай, а ты задержал этого... любителя картошки?

– Обижаешь, начальник! Сидит в КПЗ мужичок. Нету майора нашего, чтобы допросить по всей строгости, вот он его и дожидается. Только знаешь, жаль мне почему‑то этого колхозника. Ведь по мозолям на руках видно, что урожай сам вырастил. Да еще «Колхиду» нанял. Как пить дать впаяют ему за хранение огнестрельного оружия.

– А протокол задержания составил? – уточнил Игорь.

– Да нет пока, вот майор придет...

– А ну, тащи сюда своего колхозника! Да прибери с глаз эту артиллерию!

– Момент! – Борька ловко собрал винтовку, пощелкав затвором, затем довольно цокнул языком, сунул ее в какой‑то закуток и выкатился из кабинета. Через десяток минут появился в сопровождении мужичка лет 35‑40 в поношенной болоньевой куртке и черных штанах в серую полоску. Кисти его рук, которые мяли сейчас кепку‑восьмиклинку, сразу привлекли к себе внимание: большие, со вздувшимися венами и выпуклыми желтяками мозолей на ладонях. Таким рукам подвластно все: топор, молоток, поперечная пила и рубанок, штурвал комбайна и черенок лопаты. А в случае грозящей Отчизне лихой напасти в эти же ладони удобно и ловко ляжет приклад винтовки или автомата, рукоятка танка или зенитного орудия. Закончатся патроны – эти жилистые руки перед смертным часом вопьются в шею оккупанта, чтобы не одному покидать этот мир. В общем, это надежные руки и принадлежали они надежному мужику.

Взор у надежного мужика, однако, был растерянным и безнадежным. Понял, что его ждет, и приготовился к худшему. Сжав намертво в руках кепку, умоляюще уставился на Игоря.