Федор Зуев - Обреченные на месть

— При благоприятном для нас завершении я не буду иметь ничего против, если вы добавите что-либо от себя, — добавил он.

Против мы, конечно, не были.

— В этом случае я оставляю, Слава, вам с Ангелиной свой автомобиль вместе с его паспортом и доверенностью. Без машины вам будет не обойтись. А у меня есть оставшаяся от отца еще очень крепкая и надежная машина.

— А как же вы вернетесь домой? — заволновалась Ангелина.

— Мир не без добрых людей, — заметила Ирина.

— Через час в Манхэттен уезжает монастырский автобус. Там для нас нашлось два места. — Морсиано разлил вино по бокалам. — Теперь я не за рулем, можно выпить, — пошутил он.

Ровно через час наши друзья покинули монастырь. Проводив их, мы медленно пошли под мягким предновогодним снегом в наш первый, хотя и не собственный, маленький и уютный дом. Пушистые снежинки ложились нам под ноги и в свете огромной луны переливались голубоватыми искрами. Мы шли, и нам казалось, что теперь наша жизнь стала чистой и прямой, как эта ведущая к дому дорога…

Вот уже несколько недель Собачинос рыскал по всем подворьям Нью-Йорка и не только в субботу и воскресенье, но и среди недели, если выпадали престольные праздники. Мингрел донес ему, что в храме Святой Троицы состоялось венчание невесты Ангелины и жениха Вячеслава. Это были явно они, и теперь мингрел с напарником постоянно ходят на все службы, как добропорядочные православные христиане, в надежде встретить у отца Всеволода «сладкую парочку».

Задача перед ними простая — проследить супругов до места их проживания и в дальнейшем выяснить все передвижения и контакты. Наружку вести аккуратно и не светиться. Но ни Ангелина, ни Слава в церкви больше не появлялись.

Диакон из храма во Флашинге также донес, что после смерти Ростислава Сабитского ни баба Дуня, ни Вячеслав тоже больше здесь не были.

Приходилось контролировать полтора десятка церквей в Манхэттене, Квинсе, Бруклине и Нью-Джерси. На Лонг-Айленд и Бронкс Собачиноса просто не хватало. В довершение всего взбунтовалась грузинская команда. Вначале в полицию попал обдолбанный героином или креком Резо, свалившийся с передозом под лавочку в метро. Рядом с ним нашли шприц. Дурака еле откачали в Бруклинском центральном госпитале. Предписали обязательное лечение под наблюдением полиции, а также обязательные посещения митингов два раза в неделю, где, не понимая по-английски, он должен был всем доказывать, что с наркотой завязал навсегда. При первом же срыве он мог загреметь в депортационную тюрьму. Но регулярные посещения церкви засчитывались ему в позитив. Знал бы священник, что после каждой службы Резо вместо причастия получал дозу от Мингрела!.. Но и Мингрел начал вдруг доказывать, будто полученные деньги они уже отработали.

Это же надо, думал Собачинос: ходят в храм на службу, спасают, суки, свою душу и на тебе — плати им еще за это! Ну да ладно, в конце концов, новые деньги ему еще подогнали, так что пусть, гады, подавятся.

Теперь деньги давали под расписку каждому, и оторвать лишнее себе, как прежде, литовец уже не мог. Поэтому он еще больше злился, считая такую систему вредной и несправедливой. Жаба-жадности постоянно безжалостно душила его. Даже в храме, покупая свечи, он постоянно думал о том, что деньги выбрасывает на ветер. Вернее, просто сжигает их. И никакому Богу, думал он, не нужны эти прогорающие свечи…

Реально он знал одно: там, где власть, — там деньги. А где деньги — там и его бог. Ведь только за деньги его отмазали от тюрьмы, и благодаря им он имеет все остальные блага. В этом Америка не очень-то отличалась от бывшего Союза. Плати адвокатам — и ты свободен. Конечно, здесь это стоило намного дороже. Но и заработки здесь значительно выше, думал он. Есть и тут своя «хлебная» ниша — порно. Особенный спрос был на детские сюжеты. Но и наказание было здесь в геометрической прогрессии — выше и жестче, чем в России. Вот поэтому богатые североамериканские и европейские педофилы предпочитали Таиланд и нищую Индию, где за один-два доллара, как говорил его питерский знакомый, можно было найти искомое, не боясь строгих законов. Закончил, правда, этот знакомый плохо. Решив объехать на велосипеде земной шарик и пользоваться по дешевке в нищих странах бездомными или проданными в рабство ребятишками, в конце концов был где-то зарезан, ограблен и брошен, как собака, у дороги…

Правда, пришлось и литовцу хлебнуть несладко в советской зоне, так что во второй раз он туда идти зарекся — уж лучше здесь за деньги делать, что прикажут…