Федор Зуев - Обреченные на месть

На документах мы оставили свой адрес и телефоны — наш и администрации монастыря.

Морсиано сообщил, что подал рапорт в отставку, и в январе будущего года получит ответ. Скорее всего результат будет положительным, хотя начальство и сделает хорошую мину огорчения от «потери очередного профессионала»…

В конце делового ланча мы с Ангелиной пригласили Фреда заехать к нам в гости, посмотреть, как мы устроились на новом месте. Но он отказался, сказав, что в Нью-Йорке у него сейчас горячее время, связанное с уходом в отставку. После завершения службы он собирался начать собственное дело — стать частным детективом, и сейчас искал подходящее помещение для офиса, недорогое, но обязательно в Манхэттене.

— Мне нужен будет деловой партнер и помощник. И если ты, Слава, не против…

— Против, против! — перебила его Ангелина. — Хватит с нас уже всей этой жути!

— Значит, вам моя помощь уже не нужна? — хитро спросил Морсиано.

— Конечно, будет нужна всегда, — дипломатично ушла от ответа Лина. — Но мы со Славой еще свое дело не завершили… А загадывать вперед — грех. Так нас учат в монастыре, — «перевела стрелки» на святых отцов Лина, улыбаясь и хитро глядя в сторону Морсиано.

— Скажите, девушка, — рассмеялся он, показав сразу почти все свои крепкие зубы, — у вас не было в роду сицилийцев, румын или цыган, на худой конец?

— Пока нет, — ответила ему Лина таким же тоном.

— Похоже, монастырь пошел твоей супруге на пользу, — улыбаясь, продолжил он. Я с ним согласился, добавив, что все лекарства мы выбросили в снег.

Тепло расставшись, мы разъехались в разные стороны. Морсиано на своем шикарном «кадиллаке “Эльдорадо”» — на юг, в сторону Нью-Йорка. А мы — на запад, обратно в свою «родную» безнациональную «станицу» Джорданвилль.

Настроение наше было просто прекрасным. Проезжая мимо придорожного «ликерстора», я предложил взять что-нибудь домой, чтобы продолжить этот замечательный день, пригласив кого-нибудь в гости. Ну хотя бы Брата Феодора Броди…

Затея Лине явно понравилась, и мы, захватив с собой бутылку калифорнийского шампанского «Андрэ» и бутылку бренди «Христиан Бразерс», отправились домой, заказав огромную пиццу с грибами и зеленью (ибо на территории монастыря употребление мяса не приветствовалось…).

Брата Феодора мы увидели выходящим из огромного монастырского сада. На его поясе висел подстреленный зайчишка, за его спиной стволом вниз приладился старенький винчестер. Монах был не в облачении и смахивал на местного жителя.

Я остановил машину и предложил поехать с нами. Узнав, в чем дело, брат Феодор тут же с радостью забрался на заднее сиденье, пообещав сделать из зайца шикарное жаркое не в ущерб нашей пицце. Забегая вперед, скажу, что так оно и вышло…

Приближение Нового года, а за ним и православного Рождества уже сейчас настраивали нас на праздничное настроение. А успешное соглашение в Олбани давало повод, чтобы выпить и отпраздновать этот удачный день. В конце нашего застолья веселый монах сообщил о скором начале охоты на оленей. И хотя Владыко не благословляет монаха Феодора на этот грех, но и не запрещает помогать охотникам, которые нанимают монастырские «тягачи» вытаскивать их технику, завязшую в глубоких сугробах. По его словам, в роли охотника могу выступить я.

Эта идея мне очень понравилась. Тем более что на оленей мне никогда не приходилось охотиться.

На севере, где я когда-то служил в авиации, оленину всегда можно было купить у лапарей и зырян. Как правило, копченую, на закуску.

На том и порешили: брат Феодор даст мне знать об охоте загодя. О том, что у нас могут быть неприятности от этого браконьерства, наши хмельные головы в тот момент не думали. И напрасно…

Проводив друга до крыльца, я выкурил с ним по сигарете. Не курить было для него одно из самых трудных послушаний, которое он все же выполнял, но только на территории монастыря.

— А в дороге можно, — оправдывался он, — да и мясо в другой раз покушать тоже можно, если только не среда и не пятница, и ты в дороге… Но не в Великий Пост, — сказал он, подняв к небу указательный палец. И зашагал в сторону монастырского братского корпуса, что-то напевая себе под нос по-украински.

Я вернулся в наш маленький уютный дом. Ангелина уже спала, свернувшись калачиком на диване и подложив по-детски ладони под щеку. Наверное, ей было не очень удобно на маленькой жесткой подушечке, но я не стал ее будить и, накрыв осторожно пледом, выключил свет.