Станислав Гагарин - Страшный суд

«Они постараются проникнуть в самые интимные семейные обстоятельства и не успокоятся до тех пор, пока в собственных гнусных поисках не найдут какой-нибудь мелочи, которую они раздуют в тысячу крат и используют для того, чтобы нанести удар несчастной жертве.

А если, несмотря на все изыскания, не найдут ни в общественной, ни в частной жизни противника ничего такого, что можно было бы использовать, тогда эти негодяи прибегнут к простой выдумке.

И они при этом твердо убеждены, что, если даже последуют тысячи опровержений, все равно кое-что останется. От простого повторения что-нибудь да прилипнет к жертве.

При этом такие мерзавцы никогда не действуют так, чтобы их мотивы было легко понять и разоблачить.

Боже упаси! Они всегда напустят на себя серьезность и «объективность». Они будут болтать о журналистской «чести», в особенности если получат возможность выступать на заседаниях съездов и конгрессов, т. е. будут иметь возможность воспользоваться теми поводами, вокруг которых эти насекомые — эти мандавошки: уточнил Станислав Гагарин — собираются в особенно большом числе.

Именно эти негодяи более чем на две трети формируют так называемое «общественное мнение». Из этой именно грязной пены потом выходит парламентская Афродита».

Так писал Адольф Гитлер в 1925 году. Я прочитал его оценку свободнойпрессы Геннадию и Людмиле, и родичи мои сокрушенно качали головами, приговаривая: «Один к одному про нас написано…»

Конспектировать «Майн Кампф» дело неблагодарное… Целые абзацы так и просятся, чтобы их переписали… Что делать? Я и так уже стараюсь обратить внимание моих читателей только на самое-самое.

Одни рассуждения Гитлера о вопиющей безответственности правительства в парламентской демократии чего стоят!

«Все знают, что бюллетени подаются избирательной массой, которую можно подозревать в чем угодно, только не в избытке ума».

— Вообще, — говорит Гитлер, — трудно найти достаточно резкого слова, чтобы заклеймить ту нелепость, будто гении рождаются из всеобщих выборов… Скорее верблюд пройдет в игольное ушко, чем великий человек будет открыт путем выборов.

В разговоре со мной Гитлер постоянно ссылается на политику искоренения немецкого начала в империи Габсбургов, которая привела к гибели Австро-Венгрии.

— История повторяется, — вздохнул Адольф Алоисович. — Теперь на территории Великого Союза, наследника Российской империи, пытаются искоренить русскоеначало. Но условия сейчас другие. На пятьдесят миллионов подданных Габсбургов было десять миллионов немцев, всего лишь пятая часть. В Российской Федерации русские составляют шесть седьмых, подавляющее большинство…

Очнитесь, русские люди! Прикиньте, какая вы силища!

«Лишь та государственная власть имеет право на уважение и на поддержку, которая выражает стремление и чувства народа или по крайней мере не приносит ему вреда».

И еще:

«Когда правительственная власть все те средства, которыми она располагает, употребляет на то, чтобы вести целый народ к гибели, тогда не только правом, но и обязанностью каждого сына народа является бунт».

Хорошо сказано, партайгеноссе фюрер!

«Искусство истинно великого народного вождя вообще во все времена заключается прежде всего в том, чтобы не дробить внимание народа, а концентрировать его против одного единственного противника».

На сотой странице Гитлер говорит об этом подробно и убедительно.

Государство является совокупностью физически и духовно равных человеческих существ, совокупностью, ставящей своей задачей как можно лучше продолжать собственный род и достигнуть целей, предназначенных ему провидением.

Цель и смысл существования государства — только в этом, а не в чем либо другом.

…Насилие, которое не проистекает из твердого идейного убеждения, непременно будет неуверенно в себе и будет испытывать колебание. Такому насилию никогда не хватит постоянства, стабильности.

Вычитывая эту фразу с машинки утром 30 сентября, спустя месяц после пребывания на Харьковщине, Станислав Гагарин воскликнул:

— Какие пророческие слова!

Только то мировоззрение, в которое люди фанатически верят, дает такое постоянство. Такая настойчивость зависит, конечно, от энергии и брутальной решимости того лица, которое руководит операцией.

Исход дела поэтому в известной мере зависит от личного качества вождя.