Станислав Гагарин - Страшный суд

Народ расшифровывает буквы «ЭНХЭ» просто: «Пошел на …й!»

Некоторые положения книги Адольфа Гитлера «Моя борьба».

Опыт выборочного конспекта — продолжение.

На странице 152-й Гитлер говорит, что пропаганда во время Первой мировой войны должна была утверждать: Германия не виновата в развязывании войны. Даже если бы это было не так…

— Народ не состоит из людей, всегда способных здраво рассуждать, — говорит фюрер. — Народная масса состоит из детей природы, легко склонных впадать в сомнение, переходить от одной крайности к другой и т. п. Как только мы допустим хоть тень сомнения в собственной правоте, то этим самым создадим уже целый очаг сомнений и колебаний.

Масса… не в состоянии решить, где же кончается неправота противника и где начинается наша собственная неправота. Масса наша становится недоверчивой… Наш собственный народ начинает верить враждебной пропаганде больше, чем нашей собственной…

И далее:

— Душа народа отличается во многих отношениях женственными чертами. Доводы трезвого рассудка на нее действуют меньше, нежели доводы рассудка.

Примечание.Папа Стив: Как это точно! Именно на чувстве сострадания, жалости к опальному вельможе родилось и окрепло в народе доверие к уральскому партократу…

— Народные чувства не сложны, они очень просты, и однообразны, — утверждает Гитлер. — Тут нет места для особенно тонкой дифференциации. Народ говорит «да» или «нет»; он любит или ненавидит. Правда или ложь! Прав или не прав! Народ рассуждает прямолинейно. У него нет половинчатости.

Для того, чтобы память масс усвоила хотя бы совершенно простое понятие, нужно повторить его перед массой тысячи и тысячи раз.

Пропагандировать наш лозунг мы можем и должны с самых различных сторон. Освещать его правильность тоже можно по-разному. Но итог всегда должен быть один и тот же, и лозунг неизменно должен повторяться в конце каждой речи, каждой статьи…

Успех всякой рекламы — и это одинаково относится к коммерческой и к политической рекламе — заложен только в настойчивом, равномерном и длительном ее применении.

— Моя личная позиция, — говорит фюрер, — была ясна с самого начала: я ненавидел от всей души всю эту банду жалких обманщиков народа, всю шайку партийной сволочи. Мне давно уже было ясно, что для всех этих негодяев важно не благо народа, а благо собственного кармана… В моих глазах они заслуживали только веревку на шею.

Английские газы «желтый крест», под которые в ночь с 13 на 14 октября 1918 года попал Гитлер на южном участке Ипрского фронта.

По иронии судьбы я записываю это обстоятельство утром 14 октября 1993 года, ровно в семь часов, когда будущий фюрер семьдесят пять лет назад вдруг почувствовал, что ослеп… Совпадение?

Продолжаю конспектировать «Mein Kampf» 16 октября 1993 года.

Категорический вывод автора по поводу невозможности примирения с ломехузами. Никаких компромиссов!

Когда рано утром 27 апреля 1919 года трое молодцов пришли арестовывать Гитлера, он встретил их с карабином в руках… Эту деталь из жизни фюрера никто из его биографов не упоминает.

— Задача вождя, творящего программу нового великого движения, — говорит Адольф Алоисович, — заключается в том, чтобы яркообрисовать его цель. Задача же воплощения этой цели в жизнь является задачей политика.

Если о политиках говорят, что их искусством является искусство достигать возможного, то о творцах новых программ можно сказать, что боги покровительствуют им как раз в тех случаях, когда они требуют именно невозможного.

Станислав Гагарин:Великие вожди, которых я описал в предыдущих романах, обладали обоими качествами.

Магомет и Бонапарт, Александр Македонский и Сталин, Конфуций и Петр Великий… Список может быть значительно расширен.

Далее Гитлер подтверждает мое замечание.

— Один раз в течение большой исторической эпохи может случиться и так, — говорит он, — что качество творца новой программы и качество крупного политика сочетаются в одном лице.

Каждая, даже самая лучшая идея может стать опасной, если она возомнит себя самоцелью, в то время как она является только средством к цели.

…На очереди дня стоит уже не борьба против враждебных государств, а борьба против интернационального капитала.

— И международного валютного фонда, — заметил Одинокий Моряк.

…Для нас существует только одна доктрина — народ и отечество.

Мы ведем борьбу за то, чтобы народ наш действительно мог выполнить ту историческую миссию, которая возложена на него творцом вселенной.