Станислав Гагарин - Страшный суд

Неподдельный и жгучий интерес к теории этногенеза, созданной Гумилевым, появился у меня после статьи Игоря Шишкина «Еще раз об антисистеме», опубликованной в 28-м номере газеты «День». В статье этой, точнее в развернутой и тщательно аргументированной реплике Игорь Шишкин в пух и прах разнес некоего С. Косаренко, исказившего в угоду ломехузамсуть учения Гумилева.

Тогда я и насел на Диму Королева с просьбами срочно добыть мне любые книги незаурядного мыслителя.

Признаюсь: теорию этногенеза принял сразу и безоговорочно. Помимо всего, меня подкупил стиль изложения Гумилевым собственного учения, образный, отнюдь не засушенный «академический» язык, русскийязык, одним словом.

«Древнюю Русь и Великую Степь» я читал, что называется, запоем. И чем дальше, тем больше укреплялась мысль о том, что пишем мы со Львом Николаевичем об одном и том же. Разумеется, ученый использует собственную терминологию. Соответственно и историю человечества он рассматривает с точки зрения особых толчков, которые обусловливают внутри того или иного народа взрыв пассионарности,или, ежели по-русски, одержимости.

И то сказать: феномен монгольского нашествия или сорвавшихся, будто с цепи, викингов классовой борьбой не объяснишь…

Но больше всего меня привлекло учение Гумилева о химерах и порождаемых ими антисистемах. В замаскированном несколько виде это как раз и есть те ломехузы,агенты галактических Конструкторов Зла, которые в разные эпохи прятались под личинами катаров и маздакитов, альбигойцев и розенкрейцеров, богумилов и обадистов.

Но ведь если считать тезис о Конструкторах Зла достоверным, а сомневаться в его истинности у меня нет оснований — зачем посланцам Зодчих Мира, героям романов Станислава Гагарина «Вторжение», «Вечный Жид» и «Страшный Суд» вешать автору и его читателям лапшу на уши — тогда объясняется и происхождение пассионарных толчков, влекущих микромутацию на поведенческом уровне, толчков явно космического происхождения.

Остается только решить: во благо или во зло взрывы одержимости целых народов? И тогда станет ясно, кто стоит за пассионарными толчками, определяющими этногенез, развитие нации — Зодчие Мира или Конструкторы Зла.

Мне срочно нужен был советник и консультант… Но к кому бы я мог обратиться с мучающими Папу Стива вопросами? Разве что спросить самих Зодчих или их посланцев… Но связи с ними в этот период у меня не было.

Я вернулся из Старого Мерчика, в реальном мире наступило первое сентября, но число это не застопорилось, как в мире параллельном, где все события развивались в одни и те же сутки.

Вот уже прошло второе, третье сентября, неделя, другая, я писал роман, отвечал на письма читателей, добывал полиграфические материалы, проверял верстку первого куска романа «Вечный Жид», помещенного в четвертом томе «Современного русского детектива», и без устали штудировал сочинения Льва Гумилева, будучи уверенным, что автор, как и я, непременно находился в контакте с силами, управляющими Иным Миром.

Но как получить подтверждение этому?

Шло время. Не за горами был погромный указ Eltcin’a и последующее за ним Кровавое Воскресенье в Черном Октябре, вызвавшие у здравомыслящих отечестволюбцев настоящий шок, но отнюдь не заставившие их сдаться и безвольно опустить руки.

Мысль уничтожить невозможно, она бессмертна.

Утром 20 сентября я оставался дома и сидел в кабинете, делал выписки из «Моей борьбы» Адольфа Гитлера, не уставая поражаться современному звучанию ряда содержащихся в книге положений.

Вера ушла в магазин, я отложил исписанные листки, намереваясь, как и в предыдущих романах трилогии, включить их в «Осколки писательской радуги».

Решив размяться, я поднялся из-за стола и прошел в кухню, поставил на газовую горелку чайник, сменив в нем воду.

В ожидании, когда закипит вода, завернул в гостиную, включил ящик для идиотов,убедился, что по всем пяти каналам продолжает изливаться на несчастного обывателя безальтернативное дерьмо, со вздохом вернул экрану одноцветность и в который раз позвал на связь кого-нибудь из посланцев Зодчих Мира: информация об открытии Гумилева переполняла меня и требовала, чтобы я с кем-либо ею поделился.

И в то же мгновение в дверь позвонили.

Не было никаких театральных эффектов.

Не взрывались петарды, не взметывались языки пламени, которые принято называть дьявольскими, не возникали клубы зловещего дыма, призванные испугать клиента, не звучал громовой, опрометчиво названный нечеловеческим голос, ибо понять, что такой голос произносит, смертному изначально не дано, а тогда и смысл в нем безусловно пропадает…