Владимир Гриньков - Пирамида баксов

Я показал на бокал с вином. Анна неуверенно засмеялась:

– Ты решил проверить этот способ на мне? Но ведь я уже в системе. Я уже играю.

Я склонился к ней через столик и заговорщически шепнул:

– На самом деле моя цель – вот этот парень!

Я скосил глаза, указывая на отирающегося неподалеку Мишеля.

– Неужели? – с сомнением сказала Анна. – А по-моему, он не перспективен.

И я понял, что для разговора с ней выбрал верный тон. Я с самого начала знал, что нельзя ее упрекать в чем-либо или обвинять. Замкнется – и ничего от нее не добьешься. Надо дать ей понять, что я в курсе, но ни в коем случае не делать из этого трагедии. Если на нее не давить, если ей все преподнести как следует, она, как умный человек, постарается сохранить лицо. Если ты сделаешь вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло и что ты на нее не в обиде, она подыграет тебе, старательно будет изображать сообщницу и единомышленника, и только так и можно будет докопаться до истины.

– Не перспективен? – пришла моя очередь удивиться. – Когда он проходит мимо нас, я явственно ощущаю исходящий от него запах денег!

– Деньги? У сомелье?

– Именно! – уверенно сказал я. – Он отвечает за пополнение винной коллекции этого ресторана. От него одного зависит, какое вино и у кого именно будет закуплено. Я просто уверен, что поставщики роем вокруг него вьются, всячески его уговаривают и ублажают и при этом делают всякие выгодные предложения. Ты думаешь, он от этих предложений отказывается? Вот этот хваткий и нагловатый парень не способен понять, где его выгода? Да ты на него посмотри! У него ведь все на лице написано!

Анна посмотрела. Кажется, мои слова прозвучали для нее убедительно. Или плутовское выражение лица Мишеля Ветруа произвело на нее впечатление?

– Возможно, ты и прав, – сказала она нерешительно.

Наверное, она уже корила себя за то, что раньше не обратила внимания на бойкого молодого человека. Я решил подлить масла в огонь.

– Но самое главное, – сказал я, – это, конечно же, перспективы. Поверь мне, этот парень способен привести вслед за собой целый взвод богатеньких буратин. У него ведь сразу два поля деятельности. Один – те самые поставщики. Он может дать им понять, что его благосклонность зависит от того, будут они участвовать в этой пирамиде или нет. Для них ведь заплатить этот взнос – пустячное дело, если одна бутылка вина стоит несколько тысяч долларов, а вино они продают целыми автомобильными фурами. Все потом окупится. А другое поле деятельности – оно здесь, – обвел я рукой ресторанный зал. – Люди сюда приходят, мягко говоря, не бедные, и с кем-то из них, вполне возможно, у этого Мишеля наладились совсем не официальные, а вполне дружеские и даже свойские отношения. Так что кого-нибудь из них он запросто может уговорить.

Радужность открытых мною перспектив ослепила Анну. Возможно, она и не клюнула бы на это, если бы незадолго перед тем не испытала маленького потрясения. Я ушел к другому куратору, и мое коварство ее обескуражило. Она была деморализована и на время утеряла способность критически осмысливать услышанное. Только поэтому я и смог запудрить ей мозги. Но я не обольщался. Пройдет совсем немного времени, Анна восстановит душевное равновесие, все проанализирует и поймет, что мои слова – всего лишь треп. Все-таки она умная женщина – в этом ей не откажешь. Я решил форсировать события, пока она не пришла в себя.

– Хочешь, я тебе его подарю? – сказал я.

– Что?! – изумилась Анна.

– Бери его себе, – великодушно предложил я. – Окучивай. Пусть он будет твоим подопечным. Ты пойми, я действительно чувствую свою вину перед тобой и хотел бы эту вину как-нибудь изящно загладить.

– Ты не шутишь?

– Нисколько.

– Спасибо, – сказала она с признательностью.

Она не ожидала от меня такой щедрости. А во всем остальном эта ситуация вовсе не казалась ей такой уж странной. Все-таки безудержное желание заработать кучу денег делает людей немножко глупыми. Она заглотнула наживку. Теперь я мог продолжать.

– К тому же это будет некоторой компенсацией для тебя, – сказал я. – Я слышал, что ты потеряла одного из своих подопечных. Он погиб. Какая жалость!

Ее аж передернуло.

– Откуда ты знаешь?!

– Мне мой куратор сказал, – как можно равнодушнее произнес я.

– Кто он?

– Он просил не называть его имени. Не только тебе, а вообще никому. Говорит, что ему излишняя популярность ни к чему. Ты уж меня извини.

– Ничего, я понимаю, – кивнула Анна.