Владимир Гриньков - Пирамида баксов

Она сейчас рассказывала мне про меня. И про Аню Косинову. Аня будто бы невзначай демонстрировала мне россыпь кредитных карт, заказывала в ресторане вино за восемь тысяч долларов и дарила мне десять тысяч для съемки очередного сюжета. На самом деле она мне эти десять тысяч пожертвовала с одной-единственной целью – чтобы подтолкнуть меня к мысли о том, что я могу для своих съемок получить много, очень много денег, навсегда забыть о проблемах с финансированием нашей программы и в конце концов снимать все, что нам заблагорассудится. При этом Аня вела себя так, как учили ее неведомые мне инструкторы. Она ни разу не предложила мне поучаствовать в пирамиде, а терпеливо дожидалась, пока я дозрею сам. Я дозрел. И тогда она отвела меня к тем людям, которые готовы были принять у меня деньги в качестве благотворительного взноса.

– Извините меня, пожалуйста, за бестактность, – сказал я, – но получается так, что вас учили обманывать. И вряд ли вы не осознавали этого. Я вот к чему клоню. Дмитрий Парамонов почти наверняка был человеком неглупым, если он заранее отдавал себе отчет в том, что эта пирамида в конце концов рухнет. А тут еще этот инструктаж, где фактически обучали умению морочить людям голову. Ведь он не мог не понимать, что вся эта история вообще-то не очень красиво выглядит и в этой ситуации требовать порядочности от устроителей пирамиды по меньшей мере смешно. Он понимал, что свои деньги получит только после того, как сам, лично, приведет в эту систему новых людей, а они, в свою очередь, других людей, и только тогда будут какие-то выплаты. А он не смог никого найти. Формально тут никто не виноват. Кроме него, естественно. Ответственность за неудачу лежит на нем лично. А он вдруг почему-то решил мстить.

– То есть как это – мстить? – Елизавета Ивановна посмотрела на меня непонимающе.

– Мне его родственница сказала. Что якобы Парамонов искал выход на журналистов, с помощью которых хотел разоблачить мошенников – устроителей пирамиды. Он хотел отомстить за свою неудачу?

Женщина покачала головой.

– Нет, все было не так. Он мстить не хотел. Он хотел всего лишь предупредить людей о том, чем они рискуют. Это разные вещи, поймите. Это не месть. Это желание предостеречь на собственном печальном опыте. Он потерял квартиру, ему было негде жить, и у него не было денег. Это крах. Полное фиаско. Кто-то после такого удара судьбы, может быть, и поднимется, но таких сильных людей единицы. А большинство заигравшихся и проигравшихся, которых сотни, а может быть, и тысячи, – они уже не поднимутся, и это настоящая трагедия, трагедия большого количества одураченных людей. Тысяча несчастных, выброшенных из своих квартир на улицу, – это очень серьезно. Дима хотел всего лишь предупредить.

– Он с вами разговаривал об этом?

– О чем? – не поняла моя собеседница.

– О том, что он ищет журналистов.

– Некоторое время назад он сказал мне, что нами заинтересовались.

– «Нами» – это кем?

– Участниками пирамиды. И самой пирамидой, в общем. Что объявился какой-то телевизионщик, который крутится вокруг да около, и это неспроста. Он сказал мне, что явно идет сбор информации и что на того телевизионщика непременно надо выйти, помочь ему.

– Вы того телевизионщика видели?

– Нет.

– А Дима вам о нем что-нибудь рассказывал?

– Нет. Я вообще советовала ему в эти дела не ввязываться.

– Почему?

– Убьют, – коротко ответила женщина.

На ее лице в этот момент была написана уверенность в собственной правоте. Еще бы ей сомневаться. Она предупреждала, что могут убить? Вот и убили.

– И что же Парамонов хотел поведать тому журналисту?

– Просто рассказать ему свою историю.

– И вашу тоже, – подсказал я.

– Нет-нет! – испугалась женщина. – Я его предупреждала, чтобы он меня в это дело не впутывал. Я боялась. И сейчас боюсь.

– А как он искал того журналиста? И откуда он вообще о нем узнал?

Мне хотелось понять, почему Дима Парамонов вдруг решил, что Илья Демин – это телевизионный разгребатель грязи, способный ему, то бишь Диме, помочь. Или не Диме, а тем людям, которых Дима хотел предупредить о грозящей им опасности.

– Я не знаю, – пожала плечами Елизавета Ивановна. – Что-то, впрочем, он говорил про своего куратора.

– Про какого куратора?

– В пирамиду ведь не просто так приходят. Кто-то должен тебя туда привести. Тот человек, который пришел в пирамиду раньше тебя. Вот он и называется куратором. Он приводит тебя в пирамиду, и ты становишься звеном в создаваемой лично им цепочке. Один человек, другой, третий – чем больше звеньев, чем длиннее цепочка, тем больше денег куратор получает, ведь ему достается часть тех сумм, которые приносят в пирамиду его подопечные. Дима как-то связывал своего куратора и того журналиста. Я не помню в подробностях, но почему-то он их рядом ставил.