Владимир Гриньков - Пирамида баксов

– Вот, – сказал он вежливо недорослю. – Давай на все без сдачи.

Это он так пошутил, потому что настроение у него сейчас было самое распрекрасное.

Недоросль принял из рук Степана деньги, сказал «ожидайте», нажал на кнопку верхнего этажа и уехал вместе со Степиными деньгами и с табличкой, на которой были написаны курсы валют.

Степа Духнов изумился так, как ему еще никогда изумляться не приходилось. До полного паралича речевых органов. До временного отключения опорно-двигательного аппарата. Сейчас малейший сквознячок – и завалился бы касатик. Как манекен. Он, кстати, на манекен и был похож. Такое же неживое лицо. Хоть ценник на него цепляй. Впервые в жизни я видел человека, так близко к сердцу принявшего пропажу десяти долларов. Конечно, неприятность. Но чтобы вот так вот – почти до полного отсутствия пульса… Настоящая трагедия. Горе в кишлаке.

– Э-э! – неуверенно издал первый звук Степа.

Загукал малыш. Растет карапуз на радость папе с мамой. Скоро залопочет – просто заслушаешься.

– Что вы сказали? – вынырнул у него из-за спины толстопузый дядька в футболке, застиранных спортивных штанах и шлепанцах на босу ногу. По виду – жилец этого дома, спустившийся из квартиры за пивком, а на самом деле – наш актер, в намеченное время вступивший в игру.

– Деньги, – пробормотал несчастный Степа и показал на зияющую дыру.

– Деньги? – удивился жилец.

Подошел и заглянул в отверстие. В лифтовой шахте никаких денег не было. И вообще темно.

– Нету, – сказал жилец.

– Уехали, – коротко и безнадежно сообщил Степа.

– Кто?

– Деньги.

– Куда?

– Наверх.

Жилец придвинулся к Степе и демонстративно втянул носом воздух. Спиртным от Степы не пахло. Жилец повел окрест недоверчивым взглядом. Наверное, пытался представить себе, как в подъезд вошли деньги, сели в лифт и поехали наверх. Представить не получилось.

– Да, – на всякий случай сочувственно сказал жилец. – Такие вот дела. А сколько денег-то было?

– Десять долларов.

– Может, ты их обронил? – посмотрел себе под ноги жилец.

– Как же я их обронил, если я их своими руками отдал в это вот окошко?

– В какое окошко? – не понял жилец.

– Вот в это.

– Какое же это окошко! – сказал жилец. – Дыра, а не окошко. Хулиганы, видать, проломили. Упражняются, сволочи. Им ногой такую дырку проломить ничего не стоит. – И зло сплюнул при последних словах. Оно и понятно. Молодежь сейчас пошла – одно расстройство.

– Окошко! – упрямо повторил Степа. – Обменный пункт!

– Какой такой обменный пункт?

– Вот тут – обменный пункт!

– Тут лифт, – сказал жилец мягко, как обычно разговаривают с двумя категориями граждан: с детьми и с умственно отсталыми.

– Обменный пункт! – взорвался Степан. – Вот тут! В этом окне! Сидит, гад, на стульчике! Я ему деньги отдал! Он взял и наверх уехал!

Жилец стремительно отступил на безопасное расстояние и только после этого решился дать пояснения:

– Я тут с семьдесят девятого года живу, товарищ. И обменного пункта тут не было отродясь.

Степа дернулся.

– Но подъезд тут очень странный! – поспешно сообщил продусмотрительный Степин собеседник. – Очень подозрительный, скажу я тебе, подъезд! Тут такое иногда происходит!

Он закатил глаза и покачал головой.

– Очень темная история! Очень!

И снова закатил глаза.

– Тут и привидения бывают! Я сам один раз видел, но только разве кому скажешь? Сразу заведут амбулаторную карту и отвезут в Кащенко! – вздохнул он, переживая. – Вот ты говоришь – обменный пункт! Верно! Верно!!! – горячо сказал жилец.

Он даже хотел обнять своего незадачливого собеседника и сочувственно-одобряюще похлопать по спине, да не решился приблизиться. Кто его знает, чего от него можно ждать. Еще покусает!

– Но я тебе честно скажу… – Жилец понизил голос почти до шепота. – Я в этот обменный пункт верить верю, а вот спроси меня кто посторонний – я ни за что не признаюсь. Скажу, что не верю. Что все это бред. Что чушь собачья.

– Почему? – обреченно осведомился Степа, уже понимая, что принадлежавшие ему до недавнего времени десять долларов уехали в лифте навсегда и, уж конечно, никогда к нему не вернутся.

– А потому, что если что-то даже и есть и ты сам лично это видел, но все другие, кто вокруг, говорят, что этого нет и быть не может, – надо соглашаться с большинством.

– Но мои деньги!..

– Я понимаю, – мягко сказал жилец. – Но настаивать все равно не надо. Себе дороже выйдет. У них ведь как? Если ты упорствуешь в заблуждениях и не согласен с большинством – значит, ты болен. А раз болен – тебя надо лечить. А где от этого дела лечат? – Жилец нежно похлопал себя по макушке.