Владимир Гриньков - Санитар

– Я с Мухатовым сегодня разговаривал по телефону. Они уже труп опознали.

– А второй?

– Второй – что?

– Второй труп опознан?

– Не наш.

– Приезжий, – кивнул Подбельский, словно и не ждал иного. – Киллер. А местный у него на подхвате. Ты узнай непременно – откуда он, этот местный.

– Хорошо.

– Сколько у тебя сейчас человек в подчинении?

– Четверо, – ответил Виталий Викторович и вздохнул.

– Новых ищешь?

– Ищу.

– Когда они будут?

– Неделю надо на это минимум.

– За неделю Ачоев до меня доберется всенепременно.

– Можно пока взять людей из наружной охраны.

– Откуда? – не понял Подбельский.

– Из тех, которые особняк охраняют и пансионат.

– А что они умеют? – спросил Подбельский и усмехнулся невесело.

И опять начальник охраны вздохнул.

– Форму камуфляжную они умеют красиво носить.

– То-то и оно.

Подъехали к офису. У входа стоял белый "Мерседес".

– Чей? – спросил Подбельский, насторожившись.

– Не знаю. Номера московские.

Шедшая впереди машина встала так, что закрыла теперь Подбельского от "Мерседеса". Из машины вышел Паша и направился к "Мерседесу" неспешно.

– Молодец, – сказал Подбельский. – Работу свою знает.

Выскользнул из салона и вошел в особняк. Почувствовал, что напряжение его отпускает, только в тот момент, когда входная дверь за его спиной захлопнулась. Начальник охраны шел следом, отставая на полшага.

– И еще, – сказал вдруг Подбельский. – Придется пока разъезды по городу до минимума сократить.

Было видно, что об этом всю дорогу от мэрии думал.

– Может быть, совсем из пансионата не выезжать?

– Ты шутишь? – обернулся к начальнику охраны Подбельский.

Но тот не шутил, похоже.

В комнате перед приемкой на диване сидел охранник. Один сидел, а не несколько, как это обычно бывало, и Подбельский вздохнул тяжело.

– Это не годится никуда! – не выдержал и заговорил, от слова к слову все более раздражаясь. – Надо хоть у Мухатова людей попросить! На первое время. Мы здесь без прикрытия совершенно…

Дверь в приемную распахнул быстрым нервным движением и вдруг остановился на пороге резко, будто о стену ударился. Начальник охраны из-за его спины выглянул и увидел Ачоева. Тот, притомившись, наверное, в ожидании, со стула резко поднялся, кожаную папочку из руки в руку переложил и сказал, глядя на Подбельского серьезно-внимательно:

– Здравствуйте.

Здравия Подбельскому желал, получается.

Подбельский, растерявшись окончательно, кивнул ему молча в ответ и на начальника охраны оглянулся, а тот шефу ответил преданно-спокойным взглядом, давая понять, что тревожиться не о чем, вот он, начальник охраны, – рядом и какое же может быть в таком случае беспокойство.

– Вы ко мне? – спросил Подбельский.

– Да, – ответил Ачоев.

– Если вы позволите… Мне необходимо пять минут…

– О чем речь, – сказал Ачоев и вновь на стул опустился, будто и не ждал иного к себе отношения.

Подбельский в кабинет прошел, увлекая за собой Виталия Викторовича, и, когда они вдвоем оказались, сказал торопливо:

– Я его приму сейчас, а ты будь рядом. За спиной у него стой, понял? Чтобы он дыхание твое чувствовал.

Перевел дух, потер лоб ладонью ожесточенно:

– И еще – Барсукова сюда вызови. Он тоже пусть будет.

Ни один мускул на лице начальника охраны не дрогнул, но в глазах метнулось что-то, Подбельский это заметил и сказал устало, без раздражения:

– Не надо характер показывать, Виталик. Делай то, что я тебе говорю.

– От вас я могу с Барсуковым связаться?

– Да. И еще ребятам на улице скажи, чтобы глаз с "Мерседеса" не спускали. Ачоевская это машина.

Паша вошел в кабинет через пару минут. Подбельский в кресле за своим столом сидел и голову поднял быстро.

– Сюда подойди.

Показал рукой – слева от стола, как раз получалось так, что Паша между Подбельским и Ачоевым стоять будет.

– Здесь встань. Ко мне гость зайдет сейчас, ты с него глаз не спускай. И если он резко вдруг пошевелится – бей.

Паша на Подбельского взглянул понимающе, но тот не пояснил ничего. И Паша решил переспросить:

– Бить?

– Да. Так, как ты Славика в тот раз на землю уложил. Помнишь?

Паша кивнул. Подбельский на какую-то клавишу нажал, бросил коротко секретарше:

– Пригласи Ачоева!

Ачоев вошел и остановился в дверях, словно взгляды присутствующих в кабинете его остановили. Напряжение, почти неприкрытое, чувствовалось.

– Прошу, – сказал Подбельский и рукой на стул показал.