Владимир Гриньков - Санитар

– Слышу.

– Знаешь, где я живу? Подъезжай.

Дегтярев вдруг трубку положил, не ответив ничего, и Паша в догадках терялся, приедет ли тот. Дегтярев приехал, позвонил в дверь коротким звонком, и когда Паша ему открыл, даже отступил на шаг и сказал, не сумев сдержаться:

– Ну ты даешь, Дегтярь!

Он плохо выглядел. Он очень плохо выглядел. Такой вид бывает у тех, кому жить осталось до следующей электрички. Электричка приближается, и человек вдруг бросается под нее. Все. Конец. Занавес жизни опускается.

– Случилось что? – спросил Паша. – С работы выгнали? Квартиру обокрали?

– Нет, ничего, – Дегтярев качнул головой как-то безвольно.

Лицо у него серое было.

– На мое место взяли кого-нибудь? – поинтересовался Паша, чтобы хоть чем-нибудь его отвлечь.

– На склад?

– Да, на склад?

– Нет еще.

– Как же ты один управляешься?

– Никак. Я на работу не хожу.

– Не ходишь? – удивился Паша.

Он Дегтярева за плечи взял и встряхнул сильно:

– Что с тобой, Дегтярь?

Тот вдруг голову в руки уронил и заплакал. Безутешно, по-бабьи.

Паша налил в стакан водки, встал над плачущим:

– Возьми, выпей.

Дегтярь все еще руки от лица не мог оторвать, и Паша его голову запрокинул силой. Лицо у Дегтярева было мокрое.

– Выпей! – сказал Паша, брезгливо поморщившись.

Смотрел с неприязнью и потом стакан обратно не принял, отступил на шаг.

– Что за истерика? – спросил Паша.

Дегтярев рукавом рубашки вытер лицо:

– Это не истерика, Паш.

– А что?

– А-а, пустяки все. Ты лучше о себе расскажи.

– Что именно?

– Как работа, как жизнь. Мне интересно.

Интереса в его голосе не читалось нисколько. Говорил без интонации, как робот.

– Работа как работа, – сказал Паша.

– Платят много?

– Хватает.

– Доволен?

– Как слон.

Дегтярев кивнул, будто и не ждал иного ответа.

– А ты-то отчего раскис? Почему на работу не ходишь?

– Некогда, Паш.

– Неужели? Чем же ты занят, если не секрет?

Дегтярев глаза поднял, и в них такая тоска читалась, что Паша взгляд отвел, не выдержав.

– Я на могиле целыми днями.

– У Розы? – вырвалось у Паши.

– Да.

Это неожиданно было.

– Ты совсем плохой, Дегтярь.

– Зато ты хороший.

– Я серьезно.

Дегтярев вдруг опять заплакал. Он на маленького мальчика был сейчас похож. Его обидели нечаянно, и никого рядом не оказалось, кто мог бы утешить.

– Хватит! – крикнул Паша.

Дегтярев вздрогнул и затих. Голову в плечи вжал, будто ожидал удара. А Паша и вправду был готов ударить его, но что-то удерживало. Не жалость, а скорее брезгливость.

– Хватит реветь, – буркнул.

Этот слизняк, оказывается, умел любить. Класс простейших, семейство примитивных. Они еще и размножаются, оказывается.

– Ее не вернешь уже, – сказал Паша.

Подбодрить вроде хотелось, а получилось, будто злорадствовал. Дегтярев на него глаза свои безжизненные поднял, и Паша опять взгляд отвел. Он за жалостью пришел. Свою порцию участия получить хочет.

– Надо к жизни возвращаться, Игорек. Вперед смотреть. Цель какую-то видеть.

– Я ее вижу.

– Видишь? – удивился Паша.

– Да, вижу.

– Мне скажешь?

– Скажу. Мне человека одного найти надо, – произнес Дегтярев и глаза на Пашу поднял.

– Кого же?

– Того, кто Розу убил.

Паша едва сдержался, чтобы глупостей не наделать. Злость свою и изумление внезапное сумел утопить, выдержал паузу, дыхание прервавшееся восстанавливая, потом сказал:

– Как же ты найдешь его? Даже милиция найти не может.

Последнюю фразу чуть ли не с гордостью произнес.

– А я найду, – сказал Дегтярев. – Потому что знаю, где искать надо.

– Неужели? – спросил спокойно Паша.

– Да. Убийцу видели.

– Кто?! – не смог на этот раз удержаться Паша.

– Соседи.

Дегтярев на него смотрел обволакивающим взглядом. Так паук обволакивает паутиной свою жертву.

– Соседи, – повторил Дегтярев. – Из квартиры напротив. Двое старичков. Убийца от Розы выходил и их не заметил.

Вдруг вскинулся и закричал:

– Он их не заметил! Представляешь?! А они его видели! И опознают непременно! Они все рассказали! И им надо лишь этого убийцу показать! И тогда они…

Он захлебнулся в крике и выглядел безумным. Но безумцем не был, Паша вдруг ясно это увидел, и ему страшно стало.

– Это чепуха все, – пробормотал, не столько Дегтяреву переча, сколько себя успокаивая. – Ну и что, что видели? Город большой.

– А я найду!

Дегтярев сейчас жестоким выглядел. От слез былых и следа не осталось.