Эльмира Нетесова - Дикая стая

— Ну, Гошка, держись, зайка! Не миновать тебе славы многоженца! — рассмеялась громко.

— Пусть лучше кобелем считают, за это не станут с ружьями гоняться. Ведь ихних мартышек заклеил! — поддержал шутку.

Едва они зашли в дом, Анна рассмеялась:

— А мне уже доложились, что ты новую кралю в лодке катал!

— Когда успели?

— Мы час назад приехали из Октябрьского. Только и успели умыться и поесть. Не удержались! Очень вкусно приготовлено! Спасибо, — подошла Ольга к хозяйке, обняла ее.

Та и вовсе растаяла:

— Отдохнули бы с дороги, — предложила обоим.

— Сегодня, конечно, а завтра за грибами поедем! — вспомнил поселенец.

— Завтра отчет писать будем, — напомнила Ольга, строго глянув на Гошку.

— С ним успеем. Один день ничего не решает. Поедем в грибы! Потом зимой еще сто раз мне спасибо скажешь! Их первые морозы сгубят, а отчет не смоется! Нарисуем! — стоял на своем поселенец и утром, разбудив женщин, велел собираться на марь.

Впервые Георгий отдыхал в дороге: ни костров, ни людей, ни единого голоса по берегам. Все тихо вокруг, лишь желтые листья летели в реку, срываясь с веток, плыли по воде, подхваченные течением, яркими звездами. Река несла их вниз по течению, не глядя на угасшую красу осени.

Вот с ветки рябины сорвалась кисть ягод, звонко булькнула в воде. За нею выпорхнула сойка.

Эх, как жалко! Сколько старалась, но не успела поймать гроздь рябины. Упустила! Теперь любопытно разглядывает людей в лодке.

Зачем они появились здесь? Что им понадобилось от осенней тайги? Сойка крутит головой во все стороны и, вспомнив, что возле людей всегда можно чем-нибудь поживиться, полетела следом за лодкой.

— Гош, с будущего года нас обещают получше вооружить, ружья дать. Какие — не сказали, но болтают, вроде устаревшие возьмут у пограничников. Чтоб на случай встречи с волчьей стаей было б чем отбиться! — сказала Оля.

— У меня люди хуже зверей! Будь вольным, разделался бы со всеми. Каждого косорылым оставил бы. Достали за лето до печенок. Вот от них иной раз не знаешь, как оторваться! — причалил лодку и позвал за собою на марь.

Первым выскочил Дик и, обнюхав берег, пошел, описывая странные круги, рыча и оглядываясь на хозяина. Он словно просил его вернуться в лодку, покинуть этот берег, но человек не понял.

Женщины почти сразу приметили поляну маслят и принялись срезать их торопливо. Все ведра вскоре были заполнены. Гоша набрал подосиновиков и принялся за костер, хотел согреть женщин горячим чаем. И только соорудил треногу, услышал рык Дика. Пес стал в стойку и указывал на мелкий распадок, куда пошли бабы.

Гошка не обратил внимания на предупреждение пса, а тот, коротко рявкнув, обогнал женщин. Те, тихо переговариваясь, шли не глядя по сторонам, срезали грибы.

Обе одновременно выпрямились на звук драки, рычание, визг и увидели, как две россомахи подмяли Дика и беспощадно, свирепо рвут его в клочья.

— Гошка! Скорей! — заорала Ольга и, не дожидаясь Корнеева, бросилась к зверям, держа в руке нож.

Росомахи оглянулись. Крупные, сильные, они умело оценили силы и быстро сообразили свое. Одна осталась добивать Дика, вторая бросилась к Ольге. Она сшибла ее с ног, рванула на бабе телогрейку, оставив в легкой кофте, сиганула на спину, сунулась к шее. Оставался всего лишь миг между жизнью и смертью. Ольга не могла пошевелиться, нож был выбит и валялся далеко в стороне.

И вдруг россомаха дернулась, обмякла и, оцарапав когтями напоследок Ольгу, свалилась с нее с оскаленными клыками. Применить их она не успела.

Вторую пристрелил Гоша. В упор убил. Он поднял Дика, того успели достать зверюги. Порвали бока и спину, прокусили лапы. Пес стонал как человек.

— Поехали домой! — позвала Анна хмуро. Достав аптечку из багажника лодки, она обрабатывала спиртом плечо и руку Ольги, порванные россомахой. Та сидела злая.

— Вот говорила, давай отчет сделаем! Так уперся как козел! — упрекала она Гошку.

Тот рассвирепел, ему было до слез жаль Дика, а тут баба с упреками наезжает. Нашла время для базара. И человек не сдержался:

— Заткнись, чмо, «метелка» престарелая! Какого хрена тут выделываешься? У тебя лишь мелкие царапины, а пес помирает!

— А ты хотел бы, чтоб наоборот? — удивилась Ольга.

— Я б свою шкуру отдал, лишь бы он выжил. Не пойму, чего квохчешь? Чего хочешь от меня? Анна опередила, во время с тебя сняла россомаху. А вот я с Диком припоздал! — сокрушался человек и, надрезав глотки россомах, набрал крови в кружку и поднес псу. — Пей, кент! Не воротись! Вражья кровь — наипервейший бальзам. То тебе каждый зэк в любой зоне трехнет! — уговаривал овчарку.