Эльмира Нетесова - Пасынки фортуны

Кузьма молча озирался по сторонам. В глазах вспыхивали отблески недавнего безумия. Едва перешагнув через порог дома и увидев Катерину, упал на пол: скрутил новый жестокий приступ. Сашка едва удерживал Огрызка. Он бился об пол всем телом. И в это время в избу без стука вошли оперативники.

— Зачем возникли? — рассвирепел Чубчик, едва удерживая Кузьму.

— Он вор! Он учинил драку!

— Ищите провокатора! И сюда — ни шагу! Я сам, я разберусь, как с ним управлюсь! — пообещал Чубчик.

Оперативники топтались в нерешительности. Им велено было доставить Кузьму в отделение. Но как? Они видели и понимали: что не милиция, а врач нужен человеку. Но этого им никто не приказал.

Лишь через час Огрызку полегчало. Он лежал на диване. Маленький, серый, слабый человек.

Он увидел Катерину, сидевшую рядом с ним.

— Ты здесь, моя кентуха! — улыбнулся ей устало. И спросил тихо: — Мне все приснилось или нет? Как я дома оказался?

— Саша был с нами.

— А где он?

— На почту пошел. Отправит телеграмму и вернется к нам.

— Какую телеграмму? Кому? — не понял Кузьма.

— Кравцову. Ему! Я позвала его, чтоб помог правду сыскать скорее. Чтоб доложить до нее, если она есть.

— Ты веришь в нее? Милая моя дуреха! Все лажа! Все брехня! Правда лишь Колыма! Она одна! Ее не придумали. Она есть! Она — живет! Все остальное для нее дышит… И ты не верь! Никому, — сказал он, засыпая. Проснулся Огрызок глубокой ночью от звуков чужих голосов. Прислушался. Кто-то в прихожей уговаривал Катерину:

— Зачем вам осложнения? К чему все это? Мы сами разберемся… Обещаю забыть недоразумение. Вы гоже не во всем правы. Умейте остановиться на разумном. Не отправляйте телеграмму. Заберите ее с почты. Даю слово, никто вашу семью и пальцем не тронет, — просил кто-то незнакомым голосом.

— Я с мужем посоветуюсь…

— Зачем ему напоминать? Пусть он скорее забудет случившееся. Это поможет Кузьме скорее на ноги встать. К чему лишние неприятности? Давайте все забудем. Тем более, что вам уезжать отсюда насовсем. Если захотите. А нет — останетесь. Вас никто не гонит. Отзовите, заберите телеграмму. И заживем мы с вами в мире и согласии…

Кузьма не выдержал и заставил себя встать. Он почувствовал жуткую слабость во всем теле. Но приказал себе одеться и появиться перед пришедшим человекам.

— Что вам нужно? — вышел он из комнаты к моложавому круглолицему мужику, топтавшемуся у порога.

Тот поздоровался. И, опасливо косясь на Огрызка, ответил:

— Убеждаю вашу жену пойти на компромисс, на соглашение, обоюдное. Хочу уладить недоразумение.

— А вы кто будете? — вспомнил Огрызок уроки вежливости, с большим трудом дававшиеся ему с детства в «малине».

— Я — сотрудник органов безопасности.

— Ну что ж, подобные разговоры не ведутся у порога. Присядьте. Попробуем побеседовать, — предложил Кузьма.

Катерина, слушая его, от удивления рот открыла. Будто не ее замухрышка, а большой начальник стоял перед нею, у кого за плечами не один институт остался.

— Как я понимаю, хотите избежать огласки случившегося? И не допустить разбирательства областной, а потом и союзной прокуратур? Ведь тогда все тайное станет явным? Не так ли? — глянул на гостя в упор.

Тот ожидал всякого. Матерщину, скандал, но только не такой холодный логичный анализ. И был сбит с толку. Он был наслышан о Кузьме как о типичном уголовнике, не способном связать правильно между собой и двух слов без мата. Здесь же даже ему неловко стало. Ситуация оказалась совсем иной. Он хотел представить себя в роли благодетеля, миротворца, заботчика. Это могло пройти с Катериной. Кузьма оказался вовсе не простаком и намекнул на Москву, видимо, не случайно.

— Поскольку вы нас навестили, давайте говорить начистоту, — предложил Кузьма и спросил: — Кто по вашей указке подложил в сумку Катерины продукты?

— Теперь это не имеет значения, кто именно спровоцировал воровство. Мы никому не поручаем таких трюков. Это самодеятельность общественности, за которую мы ответственности не несем, — ответил гость.

— Вы уходите от ответа. Я не поверю, что личность не установлена. А ведь я предложил разговор начистоту. К сожалению, он у нас не получается, — развел руками Огрызок.

— Считаю излишним называть имя. Для чего оно? Свести счеты? Но я не за тем здесь. Я предлагаю мир. К чему новые стычки? — спросил гость.

— Дело в том, что меня и Катерину обвинили в воровстве. Оклеветали. Тот шутник обязан извиниться перед нами точно так же, при всем поселке, как сумел опозорить нас. Помимо всего, что вы предлагаете, существует понятие чести собственного имени. Верните его нам! — потребовал Огрызок и продолжил: — Иначе я сам о том позабочусь. Нам с женой с этим именем надо жить не один год. И, будьте уверены, я сумею его защитить.