Эльмира Нетесова - Изгои

Что ты ответила этому козлу? — спросила Катька, насторожившись.

Всю правду, что Зинка — мама, а ты — папа! Он сразу спросил, где живем? Я сказала, что далеко. И у нас есть свой дом большущий пребольшущий. И если он к нам придет, то его Голдберг укусит за самую жопу, но в дом не пустит, потому что не любит чужих. И что его прогонют Женька с Димкой. Они самые сильные. Умеют дрова рубить, воду носить и на хлеб зарабатывают. А еще они со мной играют в прятушки.

А что он тебе еще говорил?

Что собак не боится, а люди его любят и понимают. Он обещался прийти к тебе. Сказал, поговорить хочет, но про чего — молчал…

Поговорить? Понятно! Тебя просить будет. Только не обломится козлу. Никому тебя не отдадим! Ты всегда с нами будешь жить! Правда? — погладила девчонку. Та поспешно закивала головой.

Следи, чтоб не украли у нас Шурку! — повернулась Катька к Зинке и добавила, помрачнев: Неспроста тот падла присматривается! Не приведись, уволокет малышку! Я сама с тебя голову сниму. Своей шкурой за нее отвечаешь! Не позволяй чужим брать на руки, кормить и разговаривать с нею! Может, прохвост какой? Или извращенец? А может из тех, кто продает детей за границу иль в больницы на запчасти. Теперь много всяких развелось…

Зинка от услышанного задрожала осиновым листом и на ночь положила Шурку к стенке. Сама с краю легла, но не спалось. Сказанное Катькой посеяло ужас. Зинка даже среди ночи просыпалась и ощупывала, на месте ли Шурка? Не украли ль ее из-под бока?

Мальчишки тоже поделились, что теперь у них на кладбище завелся свой помощник. Бутылки для них собирает заранее, к их приходу.

Вот это да! Мертвяка заклеили! — рассмеялась

Катька.

И вовсе не дохляк! Он всамделишний! Настоящий сторож! — обиделся Димка.

Всамделишный не отдаст бутылки. Себе принычит. Все жрать хотят. И знают, что бутылки можно сдать за «бабки». А на них дышать можно! И только мертвякам башли без нужды! — спорила Катька.

Он на получку дышит. Она хоть и маленькая, одному хватает. Он вовсе старый. У него жизнь вся побитая как песья харя! Он даже в тюрьме был. На самой Колыме! Во! Говорил, что полжизни там схоронил. Ни за хрен собачий. А когда все просидел, ему брякнули, что он неправильно там был. И отпустили. Но у него никого не осталось из родни. Только своя душа и та на подтяжках держится. Ему уже ничего не надо. Вот если б не Колыма, то у него теперь были бы внуки такие как мы с Димкой! — рассказывал Женька.

А еще он нас звал к себе! Если твоя мать нас прогонит и жить станет вовсе негде, он нас к себе возьмет насовсем. И будет смотреть как внучат. Даже в школу нас отправит. Как своих, — выпалил Димка.

Никто вас не прогонит. Будем жить вместе. И не надо вам к старику. Он тоже не без хитрости. Заставит вас и бутылки сдавать, и за могилами смотреть, и побираться на похоронах. Обещать сладкое все умеют. Но от чего жизнь гадкая? Я своей матери не поверила. Не пошла жить к ней, а вы с чужим лопухи развесили. С чего бы это? По городу бездомных прорва. Он с чего вам прислуживает? Просто так? Дарма? Держи карман шире. В кодле Чирия один пацан вот также доверился. Его через неделю еле откачали. Всю жопу порвал ему пидер, а сам ласты сделал. До сих пор не нашли. Пацан калекой так и остался. У него говно не держится. Враз в штаны! От того, что прямая кишка больная. Вот и этот клеится к вам неспроста. На Колыме полжизни был! Там хорошему не научат! Что ж себе бабку не заимел, если путевый? Да потому что в тюрьме от баб отвык. Там мужики мужиков тянули. А лидеры особо любят маленьких мальчишек! Вот он и ластится к вам! Дурных нашел! Приманивает. Как попадете к нему в дом, всю жопу вместе с кишками наизнанку вывернет!

Он вовсе старый! Такому ничего не надо! — засомневался Димка.

А зачем вы нужны? Чего старуху с детьми не взял? Потому что пидер! — настаивала Катька.

Слышь, Женька! Я больше не возникну к нему! — стучали от страха зубы Димки, он с головой залез под одеяло. Ему казалось, что кладбищенский сторож подошел к дому и теперь заглядывает в окно. Димка

дрожал, жался к Женьке. Того тоже бил озноб, но он не признавался.

И только Катька не рассказала, почему прогнала мать и не пошла за нею, не согласилась жить вместе. Правда, ее о том не решились больше спрашивать. И девчонка сама перелистнула в памяти весь разговор с матерью.

«Верняк! Так и надо было! — сказала сама себе, но от чего-то предательски лились из глаз слезы. — Другим фартит. Обламываются им кайфовые предки. Башляют своим детям. Держут путево. А мне не повезло: понос, не баба в матери далась…». «Зато не била б, не ругалась, жалела б», — говорил другой внутренний голос. Его Катька душила, как могла.