Константин Козлов - Алмазы для ракетчика

— Мишка, начинай! Расул, где эр восемьсот пятая? Давай, младшой, включай свой локатор.

— Я сейчас принесу. — Расул побежал к УКТ, в котором у Давыдова был «командный пункт».

— Ты что придумал? — поинтересовался Орлов. — Наводить, как ты хочешь, нельзя. Это предумышленное нарушение безопасности полетов. У станции хрен знает какая разрешающая способность. Они могут просто столкнуться с целью. Собираешься поставить под угрозу жизнь экипажа? И как ты будешь с бортом общаться?

— И не только экипажа. Кстати, когда всех этих современных железок не было, как, по-твоему, люди работали?! А насчет переговоров будь спок, — стараясь выдерживать уверенный тон, закончил дискуссию Давыдов.

— Готово, товарищ лейтенант. — Кудрявых и младший сержант выглядывали из дверей кабины РЛС.

«Идиот, надо было самому сделать, — обругал себя лейтенант. — Послал парня со сломанной рукой».

Он застучал каблуками по стремянке у кабины РЛС.

— Ну? — Давыдов вопросительно посмотрел на оператора.

Тот кивнул и включил вращение антенны. Лучик развертки побежал по экрану. На азимуте — десять градусов — вспыхнула отметка цели.

— Есть, есть засечка! — радостно заорал оператор. — На север уходит, хочет надурить, боится, что у линейки его ждут, будет прорываться в другом месте.

В кабину набились все, включая обоих финнов. Растолкав стоящих, Расул отдал лейтенанту две желтые коробки.

— Одну еле нашел, ее в окопе засыпало.

Давыдов вспомнил, что дал станцию солдату, которого потом убило.

— Хватило бы и одной.

— Одной мало. Я их по пути проверил, как бы я с одной определил, исправна она или нет? Еще я батареи поменял.

— Понятно, спасибо, теперь тихо.

Лейтенант вызвал батальон. Ответил сам комбат.

— Имею возможность обеспечить наведение, но без высотомера, и еще могу выдавать координаты на вас. Если поднимете перехватчик, то связь с ним — на канале пээсэс, мой позывной — «Горка», его — «Пять пятерок». Про канал пээсэс скажите им обязательно, это важно. Повторяю, высотомера у меня нет.

— Понял, жди, — отреагировал Дед. — От связи ни на шаг.

— Вас понял. Расул, давай пока выводи сюда еще и линию на нижнюю боковую.

— Я с окопов телефон снимаю? — Старшина поспешил к выходу.

— Валяй, — бросил Анатолий вдогонку.

Обычно Дед старался не ставить все на расчет одной станции, рисковать он не любил, предпочитал оперировать данными из нескольких источников. Но сейчас был другой случай, выбор отсутствовал. Комбат даже не позвонил «наверх» о предложении Давыдова, он сразу связался с командиром авиаполка. Изложив суть дела, спросил:

— Ну, Алексей, что скажешь?

— А у вас там на сопке что, штурман есть?

— Нет, там у меня Давыдов.

— Так он вроде связист.

— Он специалист по связи и радиотехническому обеспечению. В училище их вроде бы учили наводить.

— Вроде бы учили. Это, что ли, тот парень, который по пээнам регулярно мотается?

— Тот самый. Ну так что скажешь? — повторил Дед свой вопрос.

— А что тут говорить? Если эти «друзья» уйдут, нам с тобой головы не сносить. Я вылетаю. Какие он, говоришь, позывные придумал?

Комбат повторил позывные.

— Что это он меня как гражданский лайнер обозвал? Тоже мне, великий диспетчер! А, ладно, сейчас не это главное…

— Сам летишь?

— Прикажешь кого другого послать? Если он гробанется, мне отвечать, а так — сам команду дал, сам и исполнил. В случае чего виновных нет. Рискованное все же ты предложил мероприятие, сам понимаешь. Боюсь, не найдем мы эту цель.

«Уазик» доставил полковника до площадки дежурного звена. Пара «Су-15», готовых к взлету, серебрились под солнечными лучами. Удивленные внезапным появлением командира, летчики встретили его у входа в домик отдыха дежурного звена, один попытался докладывать. Командир отмахнулся, прошел внутрь и позвонил диспетчеру старта. Отстранив от вылета дежурного летчика, командир полка брал на себя серьезную ответственность. Но за вылет на перехват без положенного радиолокационного обеспечения ответственность будет не меньшая. Можно было не рисковать и отменить вылет. Да, в перспективе вырисовывается расследование, но лично ему оно практически ничем не грозит. Как раз в такой обстановке он и не должен ничего предпринимать, полагается запросить решение «сверху». Но дело уже не в профессионализме, а в самоуважении. Дать цели уйти — значит навсегда расписаться в собственной беспомощности. На такую жертву полковник не пошел бы никогда. Как потом жить, презирая себя за малодушие? Он не терпел этого в других, не мог позволить и себе. Переодеваться в ЛТО [42]он не стал. Взял шлем и трусцой побежал к перехватчику. Привычно взобрался по приставной лесенке, уселся в пилотское кресло, состыковал разъемы кабеля ларингофонов с разъемом кабеля бортовой радиостанции, потянул к себе кислородную маску. Вот так и жизнь проходит. Взлет, посадка, а все остальное — между ними.