Эльмира Нетесова - Месть фортуны. Фартовая любовь

— Но где они приморились?

— Вот это надо надыбать!

— Шпану уломаем! Та весь город обшмонает и надыбает!

— Тихо, кенты! Не кипятитесь! Есть у них кент. Паленый — его кликуха! Он — падла, недавний у Шакала! Свежак! Так вот ею, козла вонючего, я почти всякий день вижу в притоне. Бухает и со шмарами кайфует знатно! Его попутать надо! Добром не расколется — заставим трехнуть, где малина приморилась. И не только вякнуть, а и провести!

— А если не расколется?

— Ожмурим! Либо так уделаем, чтоб своими копытами слинять не смог. Шакал кентов не сеет. Начнет- дыбать свежака по городу. Вот тут мы его и схомутаем. Чтоб мозги не заклинивало, подкинем жару, сам рад будет вернуть общак. И свой — в придачу.

— А если тот козел в притон не нарисуется?

— Тогда другое обмозгуем! — недовольно оборвал Лангуст.

Городские фартовые, распределив меж собой притоны, вскоре покинули хазу пахана и, заглянув в магазины, разбрелись по знакомым улицам и закоулкам, по двое, по трое.

Мишка не увидел открывшейся двери комнаты, где он развлекался со шмарой уже не впервой. Здесь Паленого знали. И проведя не одну ночь, тот не ждал для себя в притоне никаких неожиданностей.

— Эй, кент, завязывай! Вскакивай на ходули! — услышал над головой внезапное, как гром. Он оглянулся через плечо.

— Сваливай с мамзели! Потрехаем! — не уходили из комнаты, следя за всяким движением Паленого.

Тот оделся, обулся. Встал. И, как учил Сивуч, обоим законникам, без промаха въехал в дых. Сам к окну бросился. Но… Не тут-то было…

Законники всех малин умели пересилить боль. Иначе они не были бы фартовыми.

Паленый лежал на полу без сознания.

Его избивали трое. Рассвирепевшие законники не щадили. Отступили от Мишки, когда поняли, что тот без памяти.

Паленого окатили холодной водой. Поддели в бок острым носком ботинка:

— Колись, падла! Где Шакал канает?

Мишка слышал голоса, но не понимал, кто о чем говорит.

— Пришили уже? — вошел Лангуст в подвал. И, оглядев Паленого, сказал:

;— Покуда дышит! Завязывай с трамбовкой! Одыбается, вякнет. Не захочет, чтоб еще вломили. Но, шары с него не сводите. Слиняет — вам хана!

Мишку больше не молотили. После трамбовки попытались уломать по-доброму. Принесли поесть, выпить. Но парень отказался наотрез. Не стал говорить с городскими законниками. Молчал, несмотря на угрозы — разнести его в куски.

Лангуст, потеряв терпение, сам вошел в подвал. Изобразив удивление и гнев на своих законников, велел им выметаться и начал разговор с Мишкой совсем с другой стороны, предложив ему остаться в городской малине законников.

— Я тебя давно приметил. Ты у Сивуча канал! И, как вякал старик, сумел слепить из тебя файного фартового! Давно хотел с тобой наедине потрехать. Все не обламывалось. Мешали. Теперь вот предлагаю — сваливай к нам! Доля будет порхатой! Клянусь волей! В чести дышать станешь! Любую кралю тебе достанем! Только укажи ее! В водяре купаться будешь. Хазу снимем кайфовую! По чести тебе! И положняк твой никто не тронет!

Паленый молчал.

— Верняк, педришь, башлей у нас нет, что все бабки Король увел? Вот, глянь сюда! — открыл неприметный тайник, где хранил свои деньги, к каким фартовые не имели отношения.

— Усек? То-то! Я не жмот! Файные кенты дороже башлей! Фалуйся! Я не Шакал! Своих законников, как маму родную берегу! Не хочешь, не вякай про Шакала! Но, если уломаешься, это — первое твое дело с нами. За него — лимон отвалю тебе!

Услышав последнее, Паленый оживился. Деньги он любил больше всего на свете.

— Лимон? — переспросил Лангуста. Тот подтвердил, и Паленый зашевелился.

— А задаток? — спросил скрипя горлом.

— Само собой! Половину! Это без трепу! — радовался Лангуст, отсчитывая деньги. Получив их, Паленый мигом рассовал пачки по карманам.

— Черная сова в подземке приморилась. В мраморном зале!

— Откуда к ним можно возникнуть незамеченными — сам проведешь. Лады? Когда сквитаюсь с Шакалом и Королем, слиняешь вместе с нами!

— Ходули в отказе! А они — вечером намыливаются слинять на море. На юг…

— Не дождавшись тебя? — прикинулся удивленным Лангуст.

— Не знаю!

— Тогда вот это выпей, взбодрись, боль через минуту заглохнет! — дал Лангуст парню что-то темное, пахнущее резко.

— Это наш бальзам! Фартовый! Он любого на катушки ставит. Через пяток минут в дело хилять сможешь. Я его много лет пью. И здоров как черт.

Паленый не решался. Но пахан не отступал:

— Хлобысни залпом!

Через несколько минут боль и впрямь отступила. Во всем теле появилась легкость, блаженное тепло, исчезло чувство страха перед Черной совой и Мишка, едва стемнело, повел городских законников к подземке.