Эльмира Нетесова - Стукачи

— Давай сюда! — протянул руку чекист.

— Велено передать самолично.

— Покажи! — потребовал лейтенант.

Георгий показал конверт. Но не дал время на прочтение адреса. Лейтенант успел прочесть лишь — Москва, сразу остыл, вытянулся в струнку, изобразил полное равнодушие к старику и указал деду, как пройти к начальнику.

Георгий весь дрожал от ужаса и страха. Но никогда, даже под пыткой, не сознался бы в том никому. Ведь никто его не вызывал, не забирал, не приглашал, сам заявился, добровольно. Но кто же еще, кроме него, защитит семью?

«Да и что уже терять мне в этой житухе растреклятой, если в своем дому покою не стало», — уверенно вошел в кабинет.

Начальника госбезопасности он представлял себе толстомордым нахалом, под стать тем, каких не раз доводилось видеть.

А тут навстречу ему встал пожилой усталый человек. Встреть такого на улице города в штатском, не поверил бы, что этот мужик — змей из змеев. И работает не где-нибудь в домоуправлении, а главарит чекистами.

— Проходите, присаживайтесь, — предложил запросто, будто в соседях всю жизнь бок о бок прожил с дедом.

Георгий от такого приема разом все заранее заготовленные злые слова позабыл. Словно проглотил их в одну секунду. И, порывшись в кармане, достал московский конверт, подал его.

Начальник быстро пробежал глазами написанное.

— Мы уже получили телеграмму. Час назад. Ждали вас, вашего возвращения из Москвы. Для обстоятельного разговора, — глянул поверх очков на деда, внимательно слушавшего каждое слово. — Согласитесь сами, что в пограничной зоне, а это правило общее, случайные люди не живут. Не нами такое придумано. Общая для всех закрытых зон установка. Я имею в виду зону пограничного режима, в какую входит Батуми.

— Нешто внуки наши уже случайными сделались? А я про то и не допер. Завсегда считал их родными. И не иначе, — вставил старик.

— Вашего родства никто не отрицает. Но вы же знали, что муж Клавдии — Борис Абаев — осужден как враг народа?

— Знал. И что с того? Он на Сахалине, а ей с детьми куда деваться? Вот и взял к себе. Куда вы ее дели?

— Ее разыскивает госбезопасность Орловской области. И к нам запрос пришел. С просьбой. Если такая проживает на территории города, отправить в Орел.

— Вы ее увезли? — вытянулось лицо Георгия.

— По всей вероятности.

— Но ведь бумага! И телеграмма!

— Сейчас узнаем. Но, кажется, поезд уже ушел, — взялся за телефонную трубку. И, набирая номер, сказал старику: — К сожалению, и телеграмма, и вы — опоздали. Запрос пришел давно. Мы ждали… Но, как и все, обязаны выполнять свой долг…

Когда начальник спросил у дежурного вокзала о поезде, тот долго узнавал. Георгий потерял терпение. И наконец услышал:

— Поезд отправится через полчаса…

Начальник госбезопасности позвонил в следственный изолятор города. Оттуда ему ответили, что ЗАК уже увез всех заключенных на железнодорожный вокзал. Прямо к вагону. Тому — особому, зарешеченному…

— Помогите! — взмолился Георгий, веря и не веря в чудо.

Начальник нажал кнопку, вызвал дежурного:

— Позаботьтесь о машине. Срочно. И помощника ко мне.

— Вы спускайтесь вниз. Во двор. Вас там найдут, — сказал старику и снова взялся за какие-то бумаги.

— Времени мало! Может, поторопимся? — обратился к нему старик.

— Идите во двор! — услышал в ответ раздраженное и уже не вышел — выкатился бегом.

«Полчаса… Если не успеют, пропала Клавдя. Увезут. Из поезда ее уже никто не отдаст. Там она попадет в руки чужой охраны, какой батумский чекист уже не начальник», — горевал Георгий, спрашивая во дворе у каждого водителя, кто поедет на железную дорогу.

Водители оглядывались на старика. Смеялись:

— Ты, дед, приблудный или как? Тебе тут не таксопарк, не то подвезем, где Макар телят не пасет. Хватай ноги в руки и катись отсюда поживей, покуда жив…

Но старик не уходил. Не обращал внимания на насмешки. Он ждал, когда его возьмут в машину и поедут за Клавдей.

Георгий было совсем отчаялся. И тут услышал за спиной:

— Сюда. Влезай. Поехали…

Машина рванула со двора застоявшимся конем. Выпустив сизое облако дыма, выскочила на дорогу и, сигналя каждой собаке, поехала, петляя, по узким улицам… Вот и перрон. Народу так много. Все куда-то торопятся. И только Георгию хочется кричать, не пустить Клавдю, пусть для этого потребуется лечь на рельсы, под самые колеса поезда. Лишь бы она осталась, лишь бы внуки не росли сиротами. Ведь он старый, уже не успеет их вырастить, заменить отца и мать.