Александр Соловьёв - Ветви Ихуа

Чтобы преодолеть преграду, надо усилить скачок до отказа. Подошвы албианки уже стучат по земле.

Терракотеру, похоже, удается угомонить беглеца. Теперь он объезжает сооружение с другой стороны. Из-под ветви сооружения видны вращающиеся круги платформы.

Можно плюнуть на белобрысую, но поймают ее — станут искать и того, кто был с ней.

Ах ты псица преподлая…

Сигурд разворачивается, подставляет спину… стук шагов ближе… вдруг — шлепок, шелест гравия… вот зараза-то!..

Возня… опять шаги — та-та-та!.. тяжелое дыхание… ну, соображай, белобрысая…

Сообразила таки: с разбегу прыгает ему на спину.

Так, хорошо… теперь живо вверх, через сетку… он успевает заметить блестящую макушку железяки… толчок!.. Руна тыкается лбом о его затылок… Сигурд вскакивает, несется к зияющей пасти круглого здания…

Из-за угла железяки не видно. Снова смех-карканье рыжебородого, он все ближе… Но Сигурд быстрее, он уже влетает внутрь здания и… застывает перед железякой.

Терракотер готов к бою, «змееруки» воздеты к потолку.

Сигурд сбрасывает Руну, выхватывает нож… вон оно, место для удара — квадратная пластина на передней поверхности корпуса — на вид хрупко… Шаг в сторону — и…

— Нет… — страшным шепотом останавливает Руна. — Он выключен!

Точняк… Сигурд перекидывает нож в другую руку, хватает албианку за локоть. Справа вход — туда. Короткий проход. Три двери, на пол падает зеленоватый свет. А смех рыжебородого все ближе.

Отпустив Руну, Сигурд заскакивает в одну из дверей. В помещении тепло. Вдоль стены сидит несколько десятков человек — мужики, бабы, детвора. Сложили руки на коленях, некоторые, шурша обертками, откусывают какую-то еду… запах странный… жуют неторопливо… есть незанятые места… Сигурд кивает Руне, бросается к одному из них.

— Нет, нет! Одежда! Нужна другая! — шипит Руна вслед, но Сигурд уже свалился на мягкое сиденье.

Где Руна?

Проклятие!

Сигурд вскакивает, бросается за ней. Остаются считанные секунды: терракотер вот-вот вкатится.

Руны нет и в проходе. На ум приходит мысль, что вот оно — самое время принять бой.

Он занимает оборонительную позу, сжимает рукоятку, но тут албианка с круглыми от ужаса глазами выбегает из соседнего помещения.

— Назад! — В рукаху нее ворох синих тряпок. — Переодевайся. Мигом. Нож убери.

Не время для упрямства. На ходу Сигурд скидывает куртку. Они снова в зале жующих, и в этот самый момент терракотер наконец втаскивает в здание хохочущего мужика.

В скачке Сигурду совладать с одеждой быстрее, чем Руне. Албианке некогда стаскивать тунику, она накидывает поверх синюю куртку с красным меховым воротником.

Сигурд перехватывает нож зубами, натягивает штаны: почти впору, только с застежкой никак не сладить, и куртка маловата.

Новый приступ безумного смеха наполняет здание эхом, заглушает треск отрываемых рукавов. Самодельный жилет налезает с горем пополам. Запихнув старую одежду и остатки новой за спинки сидений, Руна и Сигурд плюхаются рядом, плечом к плечу. Сигурд спешно прячет нож за пазуху. Мужик справа судорожно вздыхает.

Похоже, всей этой жующей толпе плевать на их появление, все поглощены своими нехитрыми животными занятиями. Лишь одного пухлого мальчугана лет десяти заинтересовывают внезапно ворвавшиеся мужчина и женщина. Поднявшись, он неуклюже подкрадывается к Руне, тычет пальцем в ее белоснежные волосы. Сигурд резко перехватывает его руку — тонкую, как веточка, и по лицу мальчика пробегает гримаса боли.

— Нет, — шепчет Руна, вцепившись обеими руками Сигурду в плечо.

Отстранив его руку, она встает и, взяв мальчика за плечи, быстро отводит на место. Вернувшись, наклоняется к уху Сигурда:

— Так ты сам себя выдашь.

— Заткнись, — огрызается шепотом.

Руна притискивается к нему, пытается унять дрожь. Ее суматошность начинает его бесить.

За стеной слышится возня, — там железяка в угрюмом молчании борется с идиотом.

— Въедет терракотер — не двигайся, — шепчет Руна. — Ни на что не смотри, не разговаривай. Притворись, будто у тебя нет мозгов, и всё. Представь, что ты один из них…

— Заткнись, — опять огрызается Сигурд.

Еще слово, и он ее стукнет.

Шум в переходе утих: сдается, на этот раз смеющийся окончательно угомонился. На минуту наступила тишина, — теперь ее нарушало только чавканье присутствующих.

Сигурд глянул по сторонам. Светящийся потолок, серо-зеленые стены с окошками — одни из них закрыты дверцами, другие растворены; в просветах видны остатки пищи.