Александр Соловьёв - Ветви Ихуа

После допроса явился Лепа, и они отправились на одиннадцатый уровень.

— Вернемся к занятиям, — сказал полковник, посмотрев с прищуром.

Поль встретил их с невозмутимым видом, Но Сигурд чувствовал, что он рад встрече.

Они принялись заново повторять все этапы операции, и три часа, отпущенные для занятия, пролетели незаметно.

Ему хотелось быстрого бега или праны, но теперь он чувствовал в себе силы терпеть отсутствие того или другого сколько угодно.

Он был исполнительным, старался, как мог, и ждал тридцать первого мая.

Кто знает, быть может, глаза призрака, глаза Ханарана, глаза Куртца, глаза Яглома — каждые со своим притязанием — и впрямь неотрывно следили за ним. Сигурд больше не думал об этом по одной причине: мало ли марионеток в руках этих людей? С чего бы им всем сосредотачивать внимание только на нем одном? Если уж думать, что у каждого из них свой план, то в нем должны быть замешаны и другие.

Куртца он так ни разу за месяц и не увидел. Ханарана, Яглома — тоже. Последние две недели — полная изоляция. Та записка, что была якобы от Куртца, могла быть на самом деле от кого угодно. Сигурд пришел к выводу, что брать ее в расчет бессмысленно. У них своя игра, у него своя.

«Ханаран, Куртц, Яглом — вы все мои братья, — говорил он себе. — Мы одинаковы во многом. Мы все служим ему, хотим того или нет. Ситуации одни и те же. Каждая личность, может быть, — отражение личности Ихуа. Он думает, что ставит нас перед выбором, но выбирать не из чего. Выбрать невозможно. Выбора, по сути, нет. Наверное, всему виной всемогущество Ихуа. Он создает тела в любом количестве, он бессмертен… Все подконтрольно, и сложнее всего с личностью. Единственно возможная альтернатива выбору — поступить своевольно. Я — хозяин своего тела! Именно так!»

Добрался до абсурда — займи определенную позицию. Когда ты был дикарем, голос твоего тела был твоей личностью. Личность определяла поступки. Теперь она стала стократ сложнее, у нее много граней. Одна из них жаждет отомстить за мать — албам; вторая — за дядю Огина — терракотерам; третья стремится совершить подвиг во имя того сообщества, к которому себя относит: сообщество должно выжить; четвертая грань хочет обрести покой. Дай удовлетворение своим желаниям.

Интеллект Зуброва победил умишко Дзендзеля, спокойствие дикаря взяло верх над рефлексией школьного учителя. Они почти окончательно приспособились друг к другу, особенно в эти последние две недели.

Чем меньше времени оставалось до начала операции, тем спокойнее становился Сигурд, тем яснее было мышление.

И вот этот день наступил.

Сигурд проснулся в своей спальне от стука барабанов: Поль исполнял один из своих ритуальных маршей.

Полю этот день предстояло провести в беседе с психологом и прохождении специальных укрепляющих процедур. Сигурда пощадили: вместо психолога с ним будет заниматься Лепа. Потом генеральная отработка операции, проверка боевой готовности танка. Самое главное: надо было встретиться с Мариком…

Сигурд встал, принял очень горячий душ: после такого душа кожа надолго становилась красноватой, как от праны. Он оделся и вернулся на кровать.

У него не было плана, но он знал, что будет делать вначале и предполагал, что случится в самом конце, если все выйдет, как надо.

А что там между началом и концом? Цепь возможных ситуаций. Об этой туманной середине не было смысла думать.

Сигурд был спокоен. Он не хотел бежать и крушить, не хотел праны. Он себя контролировал.

Ему казалось, что-то случилось с его телом: новые ощущения. Словно оно стало еще более могучим, чем было раньше, да еще странное периодическое покалывание в затылке, тепло в животе…

После завтрака придет Лепа станет говорить с ним, а он будет внимательно его слушать и соглашаться со всем, что тот скажет.

Поль закончил барабанить. Сигурд приподнял подушку, быстрым незаметным движением сгреб то, что там было, — девятнадцать капсул праны — положил в карман и вышел в холл.

— Привет, — Поль был бледен: пять последних дней им не выдавали праны.

Сигурд с этим справился, но Поль переносил отмену с трудом. Кто знает, может, только в эти последние дни Поль по-настоящему впервые в жизни задумался о смерти. Сигурд подумал, что ни разу не спрашивал, бывал ли Поль вообще на поверхности. Они не сдружились, просто немного симпатизировали друг другу.

— Привет, майор! — отозвался Сигурд. — Готов?

Поль улыбнулся и, пытаясь казаться бодрым, похлопал Сигурда по плечу: