Александр Соловьёв - Ветви Ихуа

Связь прервалась. Сигурд не попытался ее восстановить.

Он был подавлен.

Вытерев пот с лица, Сигурд сунул руку в карман, достал капсулу праны, хотел отшвырнуть в сторону, но в последний миг передумал, положил в рот. «Какого чхаря я это делаю?» — подумал он и, поморщившись, проглотил.

Психоделик давно уже не ударял в голову как в первые разы. На этот раз Сигурд увидел, как монитор качнулся из стороны в сторону, подпрыгнул и затаился в едва различимом дрожании.

Сказанное братом Поалеем было отчасти неправдой, хотя бы потому, что Сигурд своими глазами видел уже два танка в Большом поселении: один — готовый к бою, другой — на этапе сборки, хотя никаких других ему, и в самом деле, видеть не приходилось.

Утром двадцать четвертого апреля он почувствовал, что сходит с ума.

В тот миг, как Сигурд открыл глаза, на него нахлынул холод. Вся планета представилась ему огромной тюрьмой-лабораторией для нелепых экспериментов. Их объект — человеческая психика. Период проведения — долгие века. Ханаран, Яглом, Локков, Табитта Цвяк и даже Поалей — все они возглавляют разные отделы этой лаборатории, и всех их объединяет бессмысленность занятия: все они пытаются кем-то манипулировать.

Он вскочил на ноги, выругался.

«Вперед!», — сказал он себе. И почувствовал: больше это не действует. Вперед — это куда? Прочь из Большого Поселения? Искать ренегатов? Они, как и здешние поселяне, воевать не собираются, но зато не жрут психоделики и друг друга не дурачат. Впрочем, это всего лишь свидетельство Поалея — того самого, что в шутку себя к домашним животным причислил. Что-то не так у ренегатов, у веселых этих кротов…

А нужна ли Ханарану эта война? В чем смысл? Открой глаза: тут у них полная идиллия. Часовой механизм. Даже совокупление — и то под контролем.

Совершенно ясно: если Ханаран подомнет город под себя, на таких, как Инза Берк, Гахраманов и Локков напялят зеленые или черные одежды, и они тоже будут совокупляться с женщинами Алгирска строго по определенным дням. Все отработано, к чему менять правила?

Умываясь, Сигурд внимательно осмотрел себя в зеркало. Под рыжей щетиной просматривалась неестественно красная кожа. Белки глаз тоже подозрительно порозовели.

Ему вспомнились отдельные слова из Бруевича, правда они так и не захотели выстроиться в стихотворение: «последний день», «глаза пустые» и «не нужен им»…

— Хочу с Руной встретиться, — сказал он полковнику перед занятием.

— Кто такая? — спросил Лепа.

— Та девушка, что со мной была.

Лепа окинул строгим взглядом, нахмурился.

— Б… бабу захотел таки?

— Мне надо встретиться с Руной. Только с ней.

— Не уверен, — покачал головой полковник. — С другой бабой — сколько угодно. Для нас, офицеров их — целый взвод. Но с этой… не уверен, не уверен…

— Но почему?

— Она п… подписку дала.

— Какую?

— Особую! — Лепа вдруг побагровел. — Все, баста!

— Господин полковник…

— Так, слушай, ты! — глаза Лепы превратились в щелочки. — Думаешь, маршал согласится отменить свое решение? Т… ты что, об условиях забыл?

— Каких еще условиях? Я не подписывал…

— Присяга! — отрезал полковник. — Ты ее принял, теперь выполняй приказы — или умри. Мы с тобой кто? Офицеры. П… приказом определено: ты не должен вступать в контакт с военными, не задействованными в операции.

— Я хочу ее увидеть, — упрямо сказал Сигурд. — Это не преступление. И она не военная.

— В военное время все военные, — мрачно сказал полковник. — А некоторые — в особенности. Вспомни, что ты говорил в первый день, когда пришел к нам. Я просмотрел все записи, так что в курсе. Где твое рвение, п… повстанец?

Сигурд промолчал.

— Эй! — полковник насупил брови. — Да не кипятись ты. Тоже мне резвун… Имей т… терпение, диверсант. Со временем все образуется. Лично я вижу суть п… проблемы в дефиците бабы для тебя. Но бабы-не в конкретном смысле, а в общем. Кстати говоря, я только что из лаборатории. Там уже крышу приделывают. Идем.

Они опустились на уровень «Б», вошли к инженерам.

— Прошу, — сказал Марик, встретивший их у входа.

Из центрального помещения лаборатории они прошли через ряд маленьких сумрачных помещений, где на стеллажах, выкрашенных зеленой краской, стояли детали сложного оборудования, и свернули в ярко освещенный зал.

Танк был раза в полтора больше того, что Сигурд уже видел, в остальном он являлся его точной копией. Инженер Густав сидел на его крыше и что-то мастерил, ему помогал угрюмый слесарь, стоявший на приставной тумбе.